Мой отец Сергеев Гальберт Георгиевич – 1932 года рождения, Ветеран войны. В начале войны ему исполнилось девять лет. Отец не был на фронте, но, как и многие его сверстники, оказавшись на оккупированной территории в Смоленской области под городом Вязьмой, переносил все тяготы военного времени, наравне со взрослыми. Он ушел из жизни шесть лет назад в ночь с 9 на 10 мая, не дожив год до 70 – летия Победы, о чем мечтал.
В последние годы своей жизни отец часто вспоминал военные годы: и голод, когда приходилось разорять грачиные гнезда и жарить в печке птенцов –грачей; и холод, когда в лютую стужу, немцы, врывались в хату, и снимали с ног мальчишки последние валенки; и бомбежки, когда под пулями и снарядами приходилось спасать корову-единственную кормилицу большой семьи, в которой осталось пятеро малолетних детей; и лютых волков, когда приходилось отбиваться от них, чтобы сохранить последнюю лошадку; и тяжелую работу в колхозе, после отхода немцев из деревни; и строительство сгоревшего, во время бомбежки дома. Он написал небольшую книжку рассказов, которая называется «Война глазами мальчишки». Один из этих рассказов я хочу привести здесь.
Г. Сергеев, рассказ «Мягкая пахота» из книги «Война глазами мальчишки».
Пахота в те далекие времена в отчетах делилась на категории по степени трудоемкости обработки земли. Самой легкой была вспашка прошлогоднего картофельного поля. Большинство же полей, которые требовалось вспахать, были поля, заброшенные во время войны и заросшие травой. Как обработать всю эту землю, не имея ни одной лошади в деревне, не представлял никто.
В один из дней председатель ударил в набат и собрал общее собрание колхозников. Мы мальчишки и девчонки, точно не знали, являемся ли мы колхозниками, но явились все. Речь председателя была короткая. Он произнес: «Земля просохла и пора пахать. Глаза боятся, а руки делают. Сегодня же готовьте упряжь для коров, а завтра с Богом в поле».
Хомут на корову не наденешь – рога мешают, вот и начали придумывать, кто что может. Наступило утро следующего дня. Что тут началось, описанию не подлежит! Коровы ревут, ругаются все, и даже те, кто только недавно научился говорить. Коровы не хотят тащить даже просто привязанный к ним плуг. Одни скачут, другие просто ложатся, но их продолжают тянуть за веревки и колотить, колотить хворостинами. Не один час длилось это сражение, но люди победили. Десяток коров и три десятка человек, еще не работавших, но уже уставших, наконец-то добрались до поля. К вечеру измученные люди и животные вернулись в деревню, а когда хозяйки пошли доить коров, молока они не дали.
Утором, как оказалось, на надои рассчитывать не приходилось. Поскольку молоко было реальным единственным продуктом питания, все женщины рыдали в голос. Встал вопрос, чем кормить детей? Утром уже все были у председателя. После длительной ругани, слез и причитаний нашли решение.
Две бригады, состоящие из шести мальчишек и девчонок, будут таскать плуг, а за плугом будет ходить наиболее опытная женщина. Остальные трудоспособные жители деревни лопатами будут вскапывать колхозные поля. Нельзя не описать хотя бы один день пахоты. Каждый пришел со своей лямкой и по команде «НО….», вся наша компания упала от хохота. Такая команда подается только лошади, а мы еще не поняли, что ими стали на долгое время. Такая же реакция была на команду «ТПРУ…», но скоро «сивок» укатала тяжелая работа, и нам было уже не до смеха.
Вот так мы помогали фронту и часто вспоминали, куда же делась та председательская лошадка, на которой он ездил менять рыбу на самогон.
Прошли десятилетия, можно сказать, почти целая эпоха, когда эти бывшие мальчишки и девчонки были признаны «Ветеранами Великой Отечественной войны» за свой труд в те годы. Но более всего был удивлен я тем, что оказался в списках колхозников Ленинского колхоза. Несмотря на то, что в годы войны мне было всего одиннадцать лет, меня включили в списки колхозников и сохранили эти списки в архиве Темкинского района Смоленской области до наших дней. До сих пор горжусь я тем, что признан «Ветераном Войны» за свой тяжелый, совсем не детский труд в колхозе в годы войны.
