После победы, когда пришло время восстанавливать разрушенные города и экономику страны в целом, Советскому Союзу очень пригодились оставшиеся материалы и техника, поставляемые союзниками в военные годы. Изначально, оплата предусматривалась лишь по прошествии пяти лет со дня окончания боевых действий и только за уцелевшие образцы. О предоставленном продовольствии, использованном сырье и прочем речи не велось.
Такие условия выдвинули Соединенные Штаты Америки, и руководство нашей страны подписало соответствующие бумаги.
С помощью, полученной из Великобритании, дело обстояло чуть иначе.
За первые конвои, оплатили из расчета 40% от общей стоимости, но спустя несколько месяцев, условия пересмотрели, и договор с Англией стал идентичным американскому соглашению.
По приблизительным подсчетам, англичане обеспечили нашу страну продукцией на четыреста миллионов фунтов, успев получить лишь 50£ млн, еще в 1941 году.
То, что решение такого важного вопроса не пройдет гладко, стало ясно еще в 1946 году, после фултонской речи Уинстона Черчилля, дата которой считается началом холодной войны (хотя началась она раньше, когда тот же Черчилль предложил операцию «Немыслимое»).
С течением времени, отношения между странами не улучшились, и, к 1948 году, когда прошли первые переговоры по оплате, ситуация только накалилась.
Американцы справедливо требовали возврата гражданского оборудования, ссылаясь на пункты подписанного договора.
Представители советской стороны терпеливо объяснили бывшим союзникам, что в СССР все отрасли народного хозяйства работали на благо фронта, следовательно, все полученные объекты имеют военно-стратегическое значение.
Даже макаронная фабрика и молочный завод, не говоря уже про консервный конвейер.
Далее речь зашла о размерах оплаты по долговым обязательствам. Соединенные Штаты озвучили сумму 1.3$ млрд., представив подробный расчет износа техники, с учетом русского климата и российских дорог.
Наши дипломаты тоже подготовили документы, где в итоговой графе, значилась цифра 170$ млн.
Расхождения были настолько существенными, что процесс перенесли год.
Новый раунд переговоров – в 1949 - облегчения не принес.
Штаты снизили задолженность до 1$ млрд. с отсрочкой на три десятилетия, наши люди сочли возможным говорить о сумме в пять раз меньшей, но настаивали на погашении в течение 50 лет.
Позиции сторон были настолько противоречивы, что, не ожидая друг от друга ничего хорошего, перенесли встречу на 1951 год.
В третий раз все шло по накатанной схеме, одни понизили планку до 800$ млн., другие подняли отметку до 300$ млн.
Дальнейшему сближению на долларовой шкале, помешали охлаждение отношений и такие громкие политические скандалы, что к вопросу вернулись лишь в 1972 году, при «дорогом Леониде Ильиче».
Соглашение было достигнуто в размере 722$ млн. +проценты. Следующий, 1973 год ознаменовался выплатой 48 миллионов долларов, после чего США возмутились нарушением прав человека в СССР и обнародовали поправку Джексона-Веника.
Речь там шла в, частности, о запрещении евреям покидать Советский Союз.
Наше правительство ответило в традиционном духе, мол, «а вы негров угнетаете», после чего страны опять рассорились.
Процесс погашения долга заморозился до 1990 года, когда остановились на сумме 674$ млн.
Но тут снова неудача – не прошло и полутора лет, как развалился Союз.
После трехлетней суматохи по дележу ответственности и неоднократных встреч, правительство Российской Федерации, приняв на себя обязательства бывших республик, обязалось положить конец затянувшемуся спору.
В конечном итоге, точка была поставлена лишь в 2006 году, когда сумма выплат достигла 722$ млн.
Теперь вернемся в послевоенное время.
Товарищ Сталин отрицал возможность оплаты кому бы то ни было, указывая на тяготы и несопоставимые лишения, выпавшие на долю его страны.
Слова совершенно правильные, но они так и остались словами.
Иосиф Виссарионович был очень хитрым и опытным политиком и не мог не знать, что неоспоримую силу, в международных спорах, имеет только подписанный обеими сторонами договор.
Что мешало генералиссимусу посадить за стол переговоров Гарри Трумэна и Уинстона Черчилля, выложив перед ними все данные о потерях своего народа.
Затем, пользуясь вниманием журналистов со всего мира, спросить у союзников:
- Господа, в какой валюте вы оцениваете жизнь двадцати семи миллионов советских граждан, из которых меньше половины были солдатами?
Скажите, какие деньги, если бы даже кто-нибудь из вас их предложил, восполнят нам генофонд нации?
Что бы вы делали, если бы мы не защитили вас от коричневой чумы?
И последний вопрос – какое количество ваших потерь, вы можете указать прописью рядом с числом наших жертв?
После таких слов, растиражированных по всей планете и внесенных в текст договора, американцы подписали бы отказ от всех претензий.
Мало того, на сегодняшний день в их учебниках отсутствовал бы параграф о ведущей роли Соединенных штатов в тех событиях и дедушка президента Барака Обамы не освобождал бы в составе парашютного десанта концлагерь «Освенцим».
Генеральный секретарь сказал нечто подобное, но он не сделал главного – не назвал действительное количество убитых и раненых, калек и инвалидов, военнопленных замученных в концлагерях, не отразив все это в протоколах официальных бумаг и в печати.
Сделать он этого не мог по нескольким весомым причинам.
За весь период Второй мировой войны у немцев погибло меньше 9 миллионов, значит, наши потери должны быть меньше.
Иначе народ может усомниться в непогрешимости лидера, а военные начнут играть в декабристов. «Нагулялись по заграницам, насмотрелись, теперь с них станется», - подумал вождь и озвучил приглянувшуюся ему цифру - семь миллионов погибших.
Кроме того, для многих солдат пришлось бы исправлять статус «пропал без вести» на «погиб смертью храбрых» и выплачивать деньги семьям по потери кормильца.
Копейки, конечно, но Иосиф Виссарионович терпеть не мог расточительства и мотовства, когда дело касалось народных масс.
Не мог товарищ генеральный секретарь, чтобы не выглядеть смешным, сослаться и на расходы казны в связи с обеспечением инвалидов, потому что улицы городов кишели нищими с ампутированными конечностями, одетыми в гимнастерки.
Позже он кардинально решит этот вопрос.
По поводу расходов казны на реабилитацию пленных тоже сказать было нечего, так как отношение к ним тов. Сталин высказал еще в начале войны.
С учетом накопившихся доводов, вождь решил временно заморозить решение спорного вопроса, предоставив расплачиваться потомкам, чего серьезный политик не должен себе позволять.
Ставьте "лайки" и подписывайтесь на канал, если понравилась статья.
28 панфиловцев - миф, ставший реальностью