Я услышал крик и сразу бросился к его источнику, к моему сыну. Должно быть, ему снова приснился кошмар.
Я вбежал комнату, широко распахнув дверь. Но в комнате никого нет, за исключением моего сына, прячущегося под одеялом. Я окинул комнату взглядом и громко вздохнул, чтобы он меня услышал.
— Что стряслось? — спросил я.
Он приспустил одеяло и ответил дрожащим голосом с глазами, полными слёз:
— У меня монстр под кроватью.
Я попытался сохранить серьёзное лицо, с трудом сдерживая отцовскую улыбку.
— Понятно. И как же они выглядят, эти монстры?
Его голос всё ещё дрожал:
— Не "они", пап. Там всего один монстр, он красного цвета и без кожи. У него есть две руки и две ноги. Он собирался съесть меня.
Под конец предложения у него на глазах вновь проступили слёзы. Возможно, монстры не существуют, но напуган мой ребёнок по-настоящему.
Я тяжело вздохнул, вспоминая, как накануне мой сын вместе с классом смотрел документальный фильм о теле человека. Там-то он, наверное, и насмотрелся на модели человеческого тела, созданные для демонстрации строения мышц. Уверен, эти картинки застрянут у него в голове на целые месяцы. Я посмотрел Даррену в глаза и спросил:
— Что, прямо под кроватью?
Он неуверенно кивнул.
Разумеется, я ничего не увидел:
— Под твоей кроватью нет никаких монстров.
Его это, кажется, слегка успокоило. Я наклонился к нему:
— Даррен. Думаю, ты уже достаточно большой, чтобы я мог поведать тебе один большой-пребольшой секрет.
Он взглянул на меня округлёнными глазами. Я продолжил.
— Монстры под кроватью реальны. Но они могут навредить только тем, кому ещё нет двух лет. После этого они сами тебя боятся. Так что последние четыре года ты был в полной безопасности, и они никогда тебя не тронут.
Он не отрывает взгляда от моих глаз, и, почувствовав, что я совершенно откровенен, окончательно успокоился. Я посидел рядом и подождал, пока он уснёт.
Я выхожу из комнаты, облегчённо вздохнув. Я немного налажал. Мальчишка не должен был обнаружить тела своих родителей до наступления рассвета. К счастью, я спас ситуацию. Я наконец-то смогу снять с себя кожу его папаши, а то у меня от неё всё жутко чешется. Ему нужно было чаще принимать ванну.
Покидая дом и возвращаясь в лес к своим собратьям, я мысленно ругаю те ограничения, что были возложены на нас пактом двести лет назад. Ни при каких обстоятельствах нельзя причинять какой-либо вред маленьким детям. Что ж, по крайней мере, в пакте ничего не сказано о моральном ущербе.
Если понравилась история, ставь лайк и подписывайся на канал.