…Кап – кап – кап…
Поганые капли так и норовили прервать мой сон и сводили с ума. Если честно, я не понимал где капает: то ли за окном, то ли где-то в стене. Порой ритм их падения начинал сбиваться в дикий галоп, и тогда мне казалось, что они звучали отовсюду, эхом отдаваясь у меня в мозгу.
…Кап – кап – кап…
Я открыл глаза. Вокруг, в глухом полумраке комнаты, я не сразу смог начать видеть очертания предметов. Все казалось каким-то незнакомым. Где я? Почему я здесь?
Я определенно не помнил, как я здесь оказался. Ощущение пространства и времени тоже подводило меня – судя по темноте была глубокая ночь. Однако, я все четче и четче мог различать очертания предметов, окружавших меня. Попытался встать с дивана – тут же осел обратно. Все тело сковала необычайная тяжесть, как будто я только что пробежал марафон. Болело и ныло абсолютно все – от пальцев на ногах до макушки головы, хотя, казалось бы, чему там было болеть?
Пересилив боль, я предпринял новую попытку. Шаги давались мне с огромным трудом: каждое движение разрядом тока отдавалось во всем теле. Однако с каждым новым шагом, я начинал привыкать к этому ощущению, или только думал, что привыкаю.
Сквозь пелену сумрака (да и застилавшей глаза боли) я начал различать очертания предметов в комнате. Некоторые из них, показались мне до боли знакомыми: этот комод я кажется видел у дальней родственницы из Свердловска, когда гостил у нее с бабушкой, а эти старые часы стояли дома у того печника, что разбирал нашу старую печь в деревне. Диван, с которого я только что поднялся, в точь-точь напоминал тот, на котором я спал в свои юношеские годы в городе, когда я жил у отца. Как сейчас помню: посиделки с друзьями, первый вечер с моей будущей супругой, игра на гитаре песен Виктора Цоя до хрипоты и кровавых мозолей на пальцах. Да, были времена…
Но я лично помню, как выкидывал его в самосвал, куда мы сгрузили старые вещи после смерти отца. Откуда он здесь?
Неестественно блестели в этом полумраке стеклянные дверцы книжного шкафа. Поддавались с трудом, видно давно не открывали, на желтых страницах успел скопиться порядочный слой пыли.
Странной была и подборка книг: на одной из полок стояли Пастернак, Стругацкий, Заходер. Даже какие-то опусы Ельцина в мягких обложках. Борисы? Что хотел сказать человек, расставивший так книги?
…Кап – кап – кап…
Эти чертовы капли. Нагнетают они дополнительной жути конечно. Я как будто попал в ночной кошмар, или очередную часть Пилы и сейчас зловещий голос объявит, что «игра началась». Но кроме этой капели ничего не происходило…
Я подошел к окну – сквозь старую деревянную раму и грязные стекла на меня смотрел абсолютный мрак. Вообще ничего не было видно, как будто несколько холстов Малевича прилепили на стекло снаружи и пустили любоваться новыми тайными смыслами. Ни намека на отблеск фонаря вдали или свет в других домах.
Где же я? Этот вопрос снова и снова мучал меня. Доковыляв до двери, я попробовал отворить ее – тщетно. Тот, по чьей воле я здесь оказался, явно не хотел, чтобы я так легко выбрался.
Дыхание начинало перехватывать. Никогда не замечал за собой клаустрофобии, но сейчас стены этой комнаты давили на меня. Я ощущал это физически, как каждый вдох отдавался во мне тысячей раскаленных игл в мышцах.
Только без паники! Я же никогда в жизни не поддавался ей, даже когда мне было очень страшно. Как-то раз, мы с ребятами лазали по заброшенному заводу, и я провалился в шахту слива. Не знаю, сколько я был без сознания, но, когда я очнулся, ребят уже не было – я долго кричал в пустоту, но мне никто не отвечал. Было абсолютно темно и холодно, подо мной было что-то мягкое и вязкое (наверное, поэтому я тогда себе ничего не сломал).
Напряг все силы, вспомнил все чему нас учили на ОБЖ, но самостоятельно выбрался тогда. Почему я не помню всех деталей? Странно. Детали бы мне сейчас пригодились…
Да, если подумать, я вообще многого не помнил. Например, как я здесь оказался, блин!
Так, стоп. А кто это Я? Помню отдельные фрагменты, но цельной картины сложить не могу. Все попытки это сделать отдаются дикой болью в моей голове. А еще эта чертова капель!
…Кап – кап – кап…
Я снова сел на диван. Окружающий меня мир казался нереальным. Что-то в нем продолжало путать мой разум. Как и фрагментированность моих воспоминаний. Я определенно человек. Человек же? Руки, ноги, лицо – на месте. Ощупал, пересчитал пальцы. Фантастика конечно, но, чтобы не поддаваться панике, все средства хороши.
Мать. Мать я конечно помнил, как и Отца. Они были светлыми, интеллигентными людьми. Мать была учителем, а Отец работал на кафедре криминалистики. Но лица. Еще пару минут назад мне казалось, что я помнил, как они выглядят. Я забываю…
Определенно что-то не так было с моей памятью. С каждой долбаной каплей я что-то забывал. Как это связано? Что происходит?
Приступ паники усиливался. Не паниковать!
…Кап – кап – кап…
Аааа!!! Ударом ноги я откинул так удачно подвернувшийся мне журнальный столик. Слетевший с него журнал раскрылся на статье с заголовком «Смерть – это только начало». Какая ирония! В той ситуации где я сейчас пребывал это казалось так нелепо. Я схватил кружку, валявшуюся рядом с диваном, в надежде хотя бы так освободить себя, метнул ее в черный провал окна. Ничего не произошло. Кружка просто исчезла в полете, растворилась так и не долетев до цели.
Нет-нет-нет, я не сдамся, я никогда просто так не сдавался! Почему я помню борьбу? Я боксер? Или может футбольный хулиган? Может спортсмен? Помню только, что терпеть не любил проигрывать и всегда старался победить.
Что-то медленно убивало меня, высасывало мои воспоминания, лишало меня личности. И я понимал, что это как-то связано с этой капелью.
…Кап – кап – кап…
И тут она прекратилась. Повисла давящая тишина, от которой закладывало уши. Я не слышал даже своего дыхания, или биения сердца. Может я оглох?
Накатился жуткий холод, который сковал меня еще сильнее. Я понимал – если ничего не сделать, то я умру. Может это и есть смерть? Когда одно за одним исчезают воспоминания? Но я не хочу умирать!
Я никогда не верил в бога. Бабушка пыталась в детстве приучить меня к походу в церковь, но я уже тогда понимал, что если бог и есть, и если он всеобъемлющ, то ему явно без разницы, хожу ли я молиться в специально отведенное для этого место, ставлю ли я свечки и ем ли на праздники плоть его сына. Меня это лишь забавляло. Позже, мой атеизм окончательно укоренился, когда я в учебные годы по моей специальности изучал мировые религии. Как много было разочарований и резкой смены взглядов на моем веку.
Отчего я помню это, но не помню лиц родителей? Неужели это важнее?
Надо было выбираться. Если этот мир – это мои воспоминания, и я заперт в них, то надо вспомнить нечто, что поможет мне выбраться. То, что я еще не забыл.
Подвал. Почему именно он мне вспомнился? Подвал в доме в деревне. Подвал, в котором повесился мой дед. В который я, будучи еще мальчишкой, потом так боялся спускаться. Тьма которого постоянно напоминала мне о смерти. Зачем он это сделал? Мне так и не объяснили потом. Просто каждый раз убеждали, что в том подвале больше нет ничего страшного. Но я боялся…
Да, наверное, до сих пор. Однако, еще с тех лет я помнил, что в подвале был и старый партизанский лаз на поверхность, по которому в войну прадед передавал припасы нашим. Это мой шанс. Надо только перебороть страх…
Черт, как же это страшно. Холод и тишина давят со всех сторон, каждое движение отзывается острой болью, а мрак вокруг становится плотным, словно кисель. Вот и люк в подвал. Как и в воспоминании из детства, старая деревяшка закрывающая зияющий провал. Я поднял его. Пахнуло сыростью и чем-то тошнотворно-сладковатым. Медлить больше нельзя было, и я решился.
Ступенек, на привычном для них месте не оказалось, моя нога черпнула пустоту, и я рухнул вниз. Опять что-то мягкое и липкое. Как тогда… Не может быть…
Здесь уже не было видно ничего. Я пытался открывать и закрывать глаза, но не замечал разницы. Даже полумрак комнаты наверху куда-то исчез: вокруг был такой же мрак, какой был на улице. Пошел на ощупь.
Ноги вязли в этой жиже. Но я знал – если я не сделаю шаг, а потом еще один, отдающийся во всем теле и причиняющий мне неимоверную боль шаг, я умру.
Я погружался все глубже и глубже, жижа сковывала мои движения, она протестовала против моего побега отсюда. Но я, стиснув зубы шел…
Нащупал ручку металлического люка, рванул. Я увидел слабую точку вдали. Жижа отпустила меня, я начал ползти по этому земляному тоннелю. Свет все приближался, светил все ярче, увеличивался. Казалось, что я уже почти выбрался! Резко полоснуло по глазам…
***
- Доктор, он пришел в себя!
- Быть такого не может! Я получу за этот случай ученую степень!
- Но как? Мы готовы были диагностировать смерть мозга и отключить от аппаратуры…
- Надо будет провести дополнительные анализы. Но пока это видится как чудо. После таких травм никто не выживал. Столько времени в коме, а сейчас он очнулся.
- Доктор, что нам сейчас делать?
- В первую очередь, оповестите его родственников.
И да, сестра, замените капельницу, старая, видимо закончилась…