Часть тринадцатая
Так, с риском остаться навсегда в холодных водах Ладоги, Вера с мамой добрались до станции Кабон.
Уже после войны, когда остатки семьи воссоединятся, Александра Ивановна и Вера узнают, что в тот момент они могли встретиться с приёмной дочерью и сестрой по отцу, Тамарой. Она тогда работала медсестрой на эвакопункте.
Эвакопункт в Кабоне от Ладожского озера отделял берег. По нему еще предстояло подняться. Размешенная в вязкую грязь земля, для многих оказалась непроходимым препятствием. Обессиленные люди умирали, не дойдя сотни метров до спасительной столовой. А там… Господи! Вера всю жизнь помнила этот запах и вкус гуляша, которым накормили вновь прибывших дистрофиков. Гуляш этот, попавший в забывший как переваривать пищу, желудок, в скором времени еще даст знать о себе… Еле живых ленинградцев так подкрепляли к дороге, а она предстояла тяжелая, и ослабленные люди погибали на ней тысячами. После сытного угощения все блокадники страдали диареей – пищеварительная система после длительного голода плохо справлялась с пищей. Поэтому, как только была остановка, благо они были частыми, все либо бежали в кусты, либо лезли под вагоны. Было не до приличий.
Всех добравшихся и выживших, в вагонах-теплушках, отправляли дальше, на восток. Вместе с Александрой Ивановной и Верой в эвакуацию отправилась подруга и коллега мамы, Наталья Манакова. Поэтому первым делом они решили ехать в Вологду к старшему сыну Владилену, который жил там, на Ефимовской станции, у родственников и был ровесником Веры.
Младшего сына Натальи – Алика еще в начале войны эвакуировали вместе с детским садом куда-то на Урал. Никаких вестей о нём не было.
Потом шестнадцатилетний Владилен один отправится на Урал искать своего маленького братика – Алика. И он найдет его! Алик, Олег Фёдорович Манаков и сегодня живёт в Санкт-Петербурге.
В Вологде Омский моторостроительный завод (сегодня завод им. Баранова) ленинградцев вербовал на работу. И уже вчетвером, включая Владилена, Вера с мамой и т. Натой, отправились в Омск, в далёкую Сибирь.
Дорога до Сибири заняла больше месяца. Ехали долго, иногда попадая под бомбежки. Часто состав загоняли в тупик, чтобы пропустить поезда, которые шли на фронт. На остановках сердобольные женщины из местных приходили к составу и приносили ленинградцам еду — картошку в чугунках, крынки с молоком, пироги. И все равно дорогу многие не перенесли — слишком были истощены и слабы. Каждый день дежурный проходил по вагону и спрашивал: «Живы?» Отвечали не все.
Наконец, составы прибыли в Омск. Там ещё царила зима. Сибиряки, приехавшие на вокзал на санях, разбирали блокадников по домам.
На всю жизнь у Веры, как и у большинства блокадников, сохранилось чувство благодарности к сибирякам, сохранившим им жизнь. Не даром и сегодня в Санкт Петербурге есть улица Омская, а одно из самых любимых омичами мест в Омске является Ленинградская площадь, в которую упирается Ленинградский мост, выгнувшийся дугой над могучим Иртышом.
Когда стали оформлять документы на работу, в анкете в главе «Были ли Вы за границей?», не умеющая лгать и приспосабливаться Александра Ивановна, честно написала, что до 14 лет служила горничной в Финляндии. Естественно, «подозрительный контингент» отправили работать не на завод, а в подсобное хозяйство завода, в деревню Шкалики.
Там, никогда не видевших как растут овощи, Александру и Веру отправили полоть огурцы, предварительно наказав – вырвать всё лишнее. Так как огурцов они там не увидели, то и вырвали «всё лишнее» с корнем, в том числе и только что вылезшие ростки огурцов. Сегодня над таким конфузом можно посмеяться, но тогда за такой промах могли и посадить. Но, видно, ангел-хранитель берёг своих подопечных, и Александру Ивановну убрали подальше от грядок на кухню поварихой.
Подписывайтесь на канал, пишите отзывы и пожелания.