Я сидел в недорогом ресторане в центре нашего города. Он назывался… Как же он там назывался? Что-то вроде «Сладкий король» или «Шоколадный монарх». Впрочем, это неважно.
В обстановке цветастых стен и приятных запахов я ел свой десерт. Мороженое, покрытое толстым слоем сгущённого молока, шоколада, фруктов и крема. Венчала всю эту конструкцию симпатичная красная вишенка.
Её я всегда оставлял напоследок. Мне нравилось представлять, что она обладает собственным разумом, как и всё, что находилось у меня на блюде. Они вовсе не испытывали желания быть съеденными. Им до последнего казалось, что они избегут своей судьбы.
А вишенка была тем, кто будет наблюдать за смертью своих товарищей. И некоторое время я поиграюсь с ней. Схватившись за её веточку-косичку, буду держать прямо над своим распахнутым ртом. И только через несколько мучительно долгих секунду я брошу её внутрь.
У меня всегда была странная фантазия. Мои друзья сказали бы скорее, что я просто сумасшедший. Впрочем, кому я вру? Какие друзья? Мне просто самому приятно называть себя больным и ненормальным.
Но та история, которая произошла со мной, до сих пор остаётся неясной. Было ли это лишь плодом моего воображения? Или всё произошло на самом деле?
И не один из ответов ничего не объясняет. В этом проблема.
Но вернёмся к тому, с чего остановились.
Я поглощал мороженое, как вдруг у меня возникло неприятное ощущение во рту.
Как будто что-то прилипло к моему языку. Маленькое, практически незаметное. Но каждый глоток, каждое движение во рту сопровождалась прикосновением этой дряни к внутренней стороне горла.
Я попытался избавиться от гадости во рту при помощи зубов. Никак не выходило. Пришлось наплевать на гигиену и доставать пальцами.
Было мокро. Мерзко. И тепло.
Меня чуть не стошнило. Но я сумел себя сдержать. Медленно достав палец, я почувствовал, что моя язык больше ничего не обременяло.
На подушечку прилип волос. Короткий, рыжий волос.
Но мои волосы были каштановыми.
Я слегка улыбнулся. Это было плохим знаком. Значит, в моё любимом кафе завелся повар, который нарушал санитарные правила. Возможно, это была симпатичная рыжая девушка. И я смог бы подойти к ней и пожаловаться на то, что её волос оказался в моём мороженном. Она бы тут же покраснела и сказала бы, что не знает, как загладить свою вину. А я бы в ответ улыбнулся и сказал, что на вкус она хорошо. И я хотел бы ещё раз почувствовать её на своём языке.
Впрочем…
Встав из-за стола и зажав в руке рыжий волос, я немедленно отправился на кассу.
- Позовите вашего менеджера немедленно! Или повара! У меня есть жалоба! – Я покрутил несколько раз этим рыжим волосом перед кассиром – лысым пареньком лет тридцати в фирменном колпаке и фартуке “Сладкого монарха”. Или как там ещё называлась эта забегаловка.
- Извините, но у нас нет ни одного повара с рыжими волосами, – я приподнял бровь.
Конечно же он врал. Беспардонно и нагло врал мне прямо в лицо. Я широко улыбнулся и повторил.
- Позовите вашего менеджера, – тот в ответ только вздохнул и ушел куда-то на кухню. Спустя несколько минут ко мне подошла женщина средних лет с волосами, собранными в пучок. Она тут же безапелляционно заявила мне, что все мои попытки как-то опорочить её заведения будут бессмысленными. После чего провела небольшую экскурсию по кухне, где я действительно не увидел ни одного человека с рыжими волосами.
Судя по всему, меня записали в тех людей, который подкидывают себе тараканов в блюдо, чтобы не платить по счёту. Но ведь… Я действительно нашёл странный рыжий волос у себя в тарелке.
Но откуда он тогда? Кому он принадлежит? Он что, просто появился магическим образом в моем рту?
Тогда мне показалось, что это очередная странность, которая не имеет никакого внятного объяснения.
Но история нашла своё продолжение. И тогда я не мог представить себе того ужаса, с которым мне впоследствии придётся столкнуться. Самое безумное, что только могло произойти, произошло.
И мне до сих пор страшно. Я сижу в своем кабинете, стараясь не глядеть на то, что находится в углу.
Но, нужно продолжить эту историю.
Следующий случай произошел со мной, когда я сидел в гостях у друга. Мы как раз выпивали крепкий виски и старались забыть о всех проблемах, которые поглотили нас за последние пару месяцев. Его звали Артем. В отличии от меня он не работал, а учился в медицинском вузе на хирурга. Учебы было не просто много, а так, что ему пришлось бросить девушку и наши совместные попойки. Но под Новый Год он всё-таки нашёл на это время.
Он принёс собственноручно приготовленную лазанью. Насмотрелся тогда фильма о Гарфилде и решил, что это должно быть самым вкусным блюдом из всех возможных.
Структура, конечно, хромала, но есть было вполне возможно.
Мясо вперемешку с сыром и овощами. Плюс майонез. Черт, может быть это вообще был не тот рецепт. Может, он просто сделал какое-то паршивое мясо по-французски. Которое и вовсе не по-французски. Да и плевать. Всё равно сытно и вкусно. И главное – это приготовил мой товарищ.
Я улыбнулся ему и сказал, что на вкус замечательно. Но тут у меня во рту снова возникла гадкое ощущение.
Пришлось отпроситься в туалет.
Было так мерзко стоять над белым другом, ковыряясь во рту пальцами. Пытаясь выловить какую-то хрень, которая прилипла на нижнею сторону языку. Я чувствовал склизкую массу, которая никак не хотела отставать от моего несчастного неба (?). Если промедлить хоть немного, то меня вполне могло стошнить. Я вполне мог случайно задеть язычок или невольно сделать два пальца в рот.
Вот так… Ещё немножко. Я подхватил двумя ногтями что-то и вытащил.
Нет… Этого просто не может быть!
Я упал на колени и на этот раз меня действительно стошнило.
Боюсь, как бы Тёма этого не услышал, а то подумал бы, что мне совсем не понравилось его блюдо. Или того, что я тайный анорексик. Что ещё хуже, наверное.
У меня в руках находилась прядь рыжих волос.
Я медленно попятился назад. Волосы выпали из моих рук. Хотелось завыть. Хотелось зареветь. Хотелось тут же сбежать прочь.
Все мои инстинкты наперебой кричали о том, что ситуация вышла из-под контроля. Что пора обращаться за помощью. Да вот только к кому?
Моя рука начала медленно собирать выпавшие красные нитки. Это не могли быть волосы. Просто, по какой-то безумной причине, я проглотил моток красных тонких ниток, вот и перепутал их с волосами.
Собрав всё в кучку, я бросил эту дрянь в унитаз и смыл. После чего помыл руки и направился обратно к своему другу. Нужно было выпить. Или покурить. Или выпить и покурить.
- С тобой всё в порядке? – Его взволнованное лицо маячило передо мной. К сожалению, волосы его были не рыжими. Точно такой же гнусный в своей банальности каштановый цвет.
- Ничего. Ничего страшного. Вообще, – шептал я помертвевшими губами. – Это просто… Плоховато себя чувствую. Да. Не мог бы принести водочки? Мне, пожалуй, надо выпить. Некоторое время он с подозрением вглядывался в мне. Потом всё-таки решил, что это не его дело, и отошёл на кухню за пресловутым алкоголем.
Остаток вечера мы провели, распивая разбавленный спирт и обсуждая особенности наших политических взглядов и непостижимую природу женского пола. Это было хорошим окончанием долгого и утомительного дня.
Под конец мне начало казаться, что ничего и не было вовсе. Моё воображение просто разыгралось, и я придумал себе очередную страшную историю для того, чтобы пощекотать немного нервы. Чуть-чуть. Для разнообразия.
Но нет.
История продолжилась.
Через две недели всё стало значительно хуже. Я шёл по улице, любуясь дивным зимним закатом. Широкие улицы окрашивались в алый цвет, а последние лучи солнца отражались от окон вялыми солнечными зайчиками.
Мимо шли редкие прохожие. Сейчас было то время, когда большая часть горожан было либо на работе, либо на учебе. И лишь одинокие пенсионеры имели возможность побродить по чудным мостовым нашего дивного городка.
Внезапно мой живот сильно скрутило, а горло загорело от боли. Знаете, такое бывает, когда вы не очень правильно прожевали чипсы и они застряли внутри.
Я упал на колени. Меня обуяло чувство безумной слабости.
Скорчившись, я старался не завыть от боли. Меня должно было вырвать прямо здесь и сейчас. Плевать, что подумают другие люди. Но проблема была не в этом.
С каждой судорогой жжения в глотке усиливалось. Я чувствовал, что внутри меня какая-то мерзость. И если что-то пойдёт не так, то эта мерзость поранит меня изнутри. И скорее всего вызовет внутреннее кровотечение.
Я мог умереть.
Вся безвыходность ситуации дошла до меня. Возможно, я скоро встречусь со своей смертью.
Нет, это просто быть не может! Не так! Глупость какая-то! Я же вёл более-менее здоровый образ жизни, я же старался не злоупотреблять чем-либо, что могло мне навредить, я же…
Нет, эта глупость! Что за тупая идея? Я не могу просто подохнуть от того, что какая-то дрянь застряла у меня в горле и…
А, может, если меня не будет сейчас тошнить, и я пойду к врачу, то всё наладится? Если…
Очередная судорога.
Очередная волна боли.
Я понял, что другого выхода не остаётся. Нужно пройти через это. Иначе я рискую просто захлебнуться в собственной блевотине.
Медленно, я проталкивал это наружу, боясь заорать от боли. Из-за выступивших на глаза слез мир превратился в одно большое смазанное пятно. В ушах стоял звон. А на языке чувствовался невыносимый кислый вкус желудочного сока.
Ещё немножко…
И… Резкая волна сшибла меня. Рвота тугим потоком выстрелила из моего рта на белый снег.
Всё… Кончилось?
Хотелось плакать от счастья. Но пока что было рано.
Я всмотрелся в рвоту, попутно утирая слезы. В этой липкой, зеленовато-бежевой массе что-то выделялось. Несколько белых объектов.
Поняв, что это такое, я чуть снова не проблевался.
Зубы. Человеческие зубы. При том не мои. Они-то все были на месте. Чьи-то чужие аккуратные и чистые зубки.
Упав в снег, я начал смеяться. Захлёбываться хохотом. Мне было холодно и страшно. И я знал, что дальше всё будет только хуже.
Посреди смеха, я начал кашлять. Поглядев на ладонь, я понял, что кашлял кровью.
Мои глаза вновь заслезились. Ведь получается так, что это ещё не конец, неправда ли? И меня ждёт продолжение этого кошмара?
А может проще умереть пораньше?
Естественно после этого представления на улице я сбежал. Нужно было как-то изолироваться.
Следующие два дня я провёл в своей квартире. На звонки не отвечал. Питался чем придётся.
По большей части всё это было излишним. Ведь нет никакой гарантии того, что моя изоляция могла хоть что-то изменить.
И продолжение не заставило себя ждать.
Я укрылся под одеялом. Дрожал. Меня охватила лихорадка. Казалось, что всё тело горит. На коже выступил пот, а бред преследовал меня всю ночь.
Но странно было то, что у меня не тошнило. Более того, никакой боли в животе и близко не было. Но почему-то моя кожа жутко чесалась. Пустым взглядом я смотрел в потолок, а руки мои соскребали кусочки плоти с живота и спины.
Медленно я проваливался в полное безумие.
Мне казалось, что скоро моё сердце остановится. Его ритмичные удары отдавались по всему телу. Именно тогда я осознал, что работа этой маленькой мышцы не является чем-то обязательным. В любой момент она может заглохнуть раз и навсегда.
И кто тогда мне поможет? Я же даже не успею потянуться за телефоном в случае чего. А даже если и смогу, то кто гарантирует, что скорая приедет вовремя? Кто гарантирует, что им будет что спасать.
Лихорадка усиливалась. Я свернулся в позу эмбриона, чтобы хоть немного облегчить ту жуткую боль, которая распространилась по всему телу.
Всего на секунду я открыл глаза. И понял, что что-то не так. Моё одеяло – обычно бирюзового цвета окрасилась в багряно-алый. По всей его поверхности выступали эти отвратительные пятнашки.
Я откинул одеяло. Моё тело покрывало липкая красная жидкость. Тонкими струйками она вытекала из моих пор. И ведь получается, что мои слезы тоже были…
Я закричал.
Истошный вой был единственным спасением от осознания того, что со мной происходило. Должно быть мои соседи подумают, что я наркоман. Плевать. Тогда мне хотелось просто вопить во всю глотку.
Через секунду, что-то забурчало в моём желудке. А ещё через мгновение я с отвращением смотрел на багряную лужу на своём полу, в которой плавали остатки…
Я отключился.
Я поднялся с кровати. Мне стало значительно лучше, но… Всё ещё не хотелось смотреть на то, что медленно разлагалось у меня на полу. Не знаю, сколько времени прошло, но оно уже начало попахивать.
Я не знаю, что дальше случится. И я не знаю, к чему всё это может привести.
Но то, что я тогда увидел убедило меня в том, что пора покончить со всем как можно скорее.
Наглотавшись таблеток, я лежу сейчас в ванной и думаю о том… Как внутри меня могли оказаться чужие глаза? Которые внимательно смотрели то на меня, то на кровь, в которой неожиданно оказались.