Тяжелый табачный дым быстро заполнил лёгкие. Вдох. Затем облегчающий выдох. И снова, и снова, и снова. Лёгкий весенний ветер на фоне позднего заката и тишина ни к чему не обязывали и не подгоняли, поэтому сигареты уходили одна за другой. Но после долгих раздумий, молодая персона всё же решила нарушить тишину.
– Знаешь, отец, – начал человек. – на днях я понял, что простил тебя. – снова затянулась долгая пауза.
– Даже не так, нет. – выкурив очередную сигарету, продолжил он. – Я понял, что не должен был злиться на тебя всё это время. Что ты не виноват в том, что случилось и кем я вырос. Ты не мог знать, что дядя Харадо тот, кем является на самом деле. Ты не мог предвидеть что случится с мамой. Пусть я и не понимаю некоторые твои решения, но я уверен, что на то были свои причины.
После последнего выпущеного дыма, руки его опустились в карманы, а ветер в миг усилился, развивая галстук небрежного костюма, рубашка которого торчала навыпуск. Уставшее лицо, казалось, ещё больше погрузилось в печаль.
– Я знаю, что ты мной не гордишься, и я понимаю почему. Ведь на самом деле тебе и нечем. Сегодня, ровно через три с половиной часа, мне предстоит участвовать в убийстве очередного человека. И, – он с грусть ухмыльнулся. – я не могу ничего с этим поделать, я не могу просто уйти и не делать свою работу.
"Работу... " Ещё раз, но уже тихо проговорил он это слово. Кто мог подумать, что отважный и сильный душой мальчик Исами станет безвольным рабом жестокого и пропитанного насилием и ненавистью криминального мира? Раньше никто бы не смог представить, что его работа будет именно такой.
– Прости, отец. – он наклонился на одно колено и аккуратно положил руку на холодную и безжизненную нагробную плиту. – Я подвёл тебя.
Исаме испытывал смешанные чувства, которые скручивали его изнутри, будто сейчас его стошнит от ужасной усталости и изнеможения. Хоть его профессионализм держал тело под контролем, не давая ему сорваться и начать судорожно трястись, но, на всякий случай, двумя руками он крепко обхватил руль, ожидая своего напарника.
– Йо́шидо! – послышался приближающийся звонкий и весёлый голос.
Повернувшись, Исаме увидел здоровяка, которого видит чаще своей супруги:
– Привет, Кен. – устало выдавил он.
Большой и радостный парень, с виднеющимися тату из под рубашки и закатанных рукавов, уселся рядом с Исаме.
– Как настрой, брат? Обратился напарник. – Всё окей? А то мне показалось ты какой то вялый.
– Всё окей, Кен. Простая усталость.
– Смотри не накосяч, иначе господин Харада не обрадуется, а он должен.
Едва слышно машина двинулась с места и помчалась по ночному городу.
Апатия давно охватила юношу, она и сейчас пыталась помешать любым возникающим мыслям о том, чтобы остановить этот замкнутый круг. Но как? Каким образом один человек, будучи в плену, сможет что то исправить? Подсознание не могло найти ответы на эти вопросы, поэтому пыталось остановить всяческие размышления на эту тему. Но и Исаме не собирался сдаваться. Он усердно пытался найти способ исправить то, что сформировало его жизнь за эти годы, пытался найти выход, но всё было тщетно. Он не мог выйти, не мог остановиться, а каждая мысль о любимой создавала ещё большее сопротивление бороться.
– Никогда не нравился этот город. – посматривая в окно, комментировал пассажир. – Моя мама хотела переехать в Осаке, но папа настоял на Токио. Помню я тогда сильно расстроился, ведь я всегда мечтал переехать именно в Осаке, но тогда бы я не был сейчас тем, кем я являюсь. Теперь мой дом именно здесь. А что ты думаешь на счёт этого, а, Исаме, ты ведь тоже не местный?
"Знаешь, я всегда ненавидел и буду ненавидеть этот город, ведь если бы я не приехал сюда, я бы не был тем, кем я являюсь, и моя жизнь не стала бы такой дерьмовой, а ещё ты много говоришь, и единственного, кого бы я хотел пристрелить лично, после старого ублюдка Харады, так это тебя. " – хотелось как можно громче высказаться Исаме, но он не успел даже представить это, как напарник перебил все его мысли.
– Я ведь и правда думаю – "Какая редкость для тебя" сьязвил у себя в голове водитель. – о том, кем бы я стал, будь всё иначе. Наверное, я бы не смог выбиться в люди и заполучить столько дененг и уважения, которые есть у меня сейчас. – продолжал толстяк, но Исаме уже его не слушал.
Ещё пару кварталов и они будут рядом с целью, и от осознавания этого, руки начинали потеть и сильнее скользить по рулю. Сердце билось всё чаще и чаще, а лицо, казалось, стало бледнеть с огромной скоростью.
Всё это происходило пока здоровяк с полным спокойствием и уже не таким большим весельем, доставал из кейса свой ПП, заряжая и накладывая на него глушитель.
"300 метров... 200 метров... 100 метров... " Мысленно проговаривал про себя Исаме, находясь в ещё большем напряжении, чем несколько минут ранее. Такое волнение он испытывал в первые месяцы своей работы, но сейчас всё было совсем иначе. Сейчас он по-настоящему задумался о том, что делает, о том, мог ли он избежать этого или может ли сейчас всё исправить. Казалось, что сейчас молодый парень взорвется, не выдержав всего этого, и рванёт прочь отсюда, заставив своего напарника удивиться и разозлиться своему поведению, и разорвёт порочный круг, начав борьбу за новую жизнь, отстаивая свои желания и мечты.
Но вот они уже подъехали к светофору, остановившись у своей цели. В этот же момент здоровяк опустил окно, и выстрелы оглушили улицу градом пуль этой ночью, и машина скрылась с места преступления, оставив за собой лишь визг покрышек и холодный безжизненный ветер.