Когда я училась в педагогическом колледже, на 1 или 2 курсе (в 2013 году), на паре литературы нам дали задание, написать на конкурс сочинение на несколько тем. Уже не помню какие были темы, но я выбрала на первый взгляд ничем не примечательную, рассказ по которой произвел настоящий фурор, и я храню его до сих пор.
Думаю, самое время поделиться с читателями) Берите чай, печеньки и приступайте к чтению.
Все персонажи реальны, совпадения не случайны.
«Почему я пришла в этот колледж?»
Я пришла в наш колледж на специальность «Дошкольное образование» для того, чтобы пройти первую ступень и начать движение к своей заветной цели. Здесь меня учат психологии дошколят, методикам их развития и обучения. В дальнейшем, я хочу пойти дальше, и уже имея базовые знания, получить профессию дефектолога. Дефектолог - это специалист, работающий с детьми, имеющими проблемы со здоровьем. Профессия эта трудная, так как требует много знаний об особенностях развития, особенностях восприятия по каждому заболеванию, так как они имеют существенные отличия. Да и те навыки, на развитие которых обычным детям требуется одно занятие, с особенным ребенком может понадобиться не один месяц кропотливой работы, а иногда, некоторых знаний так и не удастся достичь, но радость от того, что ребенок адаптируется, включается в обычную жизнь - несравнима ни с чем! Это счастье для детей, их родителей, и конечно победа педагога-дефектолога.
А еще моя мечта - стать иппотерапевтом. Так сложилось, что считается, что иппотерапия - это просто катание на лошади. На самом деле, все намного сложнее. Например при ДЦП происходит напряжение определенных мышц, так называемая спастика. Иппотерапевт должен знать, как посадить на лошадь так, чтобы именно эта мышца расслабилась. Есть даже специальные тренажеры, имитирующие езду на лошади. Доказано, что езда на лошади благотворно влияет на на позвоночник, а здоровый позвоночник - залог общего здоровья. Китайская мудрость гласит: «Позвоночник – зеркало здоровья. Если зеркало кривое, что мы в нем увидим?»
А уж влияние лошади на психическое здоровье вообще трудно переоценить. Бесконечно преданное существо с умными глазами, передает человеку свою силу и уверенность. Многие дети, особенно с нарушениями аутистического спектра, именно общаясь с лошадью, начинали говорить.
Как вы понимаете, оба этих образования связаны с детьми-инвалидами. Дело в том, что я сама «не такая, как все». И после того, как мои родители столкнулись с проблемами интеграции в общество слабослышащего ребенка, они создали организацию «Смородина», занимающуюся проблемами людей со сниженными возможностями здоровья и их семей. Слово «инвалид» (буквально означающее «непригодный») в настоящее время все чаще заменяется на «человек с ограниченными возможностями». Тем не менее, этот устоявшийся термин часто употребляется в прессе и публикациях, а также в нормативных и законодательных актах, в том числе в официальных материалах ООН.
Когда в семье рождается «особенный» ребенок, вся семья оказывается в «заложниках» у ситуации. И в этот момент важно не отказаться от ребенка, важно не опустить руки. Если ваш ребенок не слышит, это значит, что ему нужно намного больше внимания, чем «обычному» ребенку, а уж тем более, его нельзя отдавать в детский дом. Ему нужны Мама и Папа, которые будут с ним много заниматься, лечить, просто сильно любить. И столкнувшись с проблемой воспитания "особенного" ребенка, им на помощь, как раз и приходит дефектолог. Только всем вместе - семья, педагоги и все общество - можно включить "особенного" ребенка в обычную жизнь.
Когда я была маленькая, мама мне говорила: «Если ты думаешь что тебе плохо, найди человека, которому еще хуже и помоги ему. Так тебе станет легче, и к тому же, ты поймешь, что есть проблемы намного сложнее, чем у тебя, и люди живут и не отчаиваются».
И мы стали организовывать по воскресеньям в библиотеке им. Асеева мастер-классы для детей с ограниченными возможностями здоровья, на которых мы вместе рисовали, лепили, делали разные поделки, и главное – общались друг с другом. Потом мы стали приглашать здоровых детей, для того чтобы они поняли, что мы все одинаковые, но у некоторых есть особенности в развитии, кто-то плохо видит, кто-то плохо слышит, у кого-то не работают ноги. Но у всех одинаковые желания, все хотят общаться, дружить, быть значимыми для общества. Со временем проекты становились более обширными, сложными, и для того, чтобы уже «по-взрослому» помогать людям, мы создали организацию «Смородина», которая довольно быстро разрослась и нашла много друзей, союзников, не только в разных городах, но даже в разных странах.
Наверное, надо сказать о мотивах создания нашей организации. История, произошедшая с моим папой в далекие 80-е, иллюстрирует его мотивы, хотя тогда он и подумать об этом не мог.
"Когда-то давно мама послала меня в магазин за квасом. Мне было тогда лет десять, наверное, и я был маленьким советским мальчиком в синих шортах, белой футболке и сандалиях. Я стоял в длиннющей очереди с эмалированным бидоном в руках. Очередь была длинная и, извиваясь, как змея, старательно вползала в тень. Было знойно и тихо. Я был воспитанным и послушным. Меня учили быть добрым и смелым, слушаться старших и не обижать младших. Так делали все в нашей стране. Вообще, быть, как все, было законом. Не выделяйся, не выпячивайся. Инициатива не поощрялась ни в чем, вернее на словах ей вроде все и рады, но на деле инициативных частенько называли выскочками. Надо было думать как все, одеваться как все, говорить как все… Машина с квасом стояла на улице Ленина, улице, которая была в каждом городе… и даже бидоны в той очереди у всех были очень похожими. В общем, день как день. Ничем не примечательный. Как все…
И вот знойную тишину улицы нарушил стук. Очередь оживилась. Звук был необычным и явно обещал внести разнообразие в скучное ожидание. Я замотал головой в поисках источника звука. То, что я увидел, заставило меня постараться слиться с очередью и еще больше не выделяться, хотя куда уж больше…
По улице шагали двое мальчишек. Они тоже были простыми советскими. Тоже в шортиках и сандалиях. И шустрыми они были, как все мальчишки. Только глаза их были не как у всех. Их глаза были незрячими. В руках у них были трости и они громко и, как-то очень энергично, стучали ими по асфальту. Шли они быстро, о чем-то оживленно разговаривая, и мне кажется, даже жестикулируя свободными руками. В их движениях не было той осторожности, которая присуща людям с ограниченными возможностями. Детство, наверное, потому и самая счастливая пора, что не знает ограничений. До поры…
На тротуаре стояла грузовая машина, которая приехала на разгрузку товара в булочную. У нее был металлический рифленый борт кузова, как раз на уровне их лиц. Ребята шли прямо на нее. Я понимал, что палки будут стучать под кузовом, а сверху будет приближаться борт. Понимали это все, но делали вид, что не видят. Не смотря на то, что все происходящее было в поле зрения очереди, все как бы смотрели сквозь них. Кто-то повыше, кто-то пониже, кто-то просто в сторону. Мне стало страшно. Я искал глазами в очереди того, кто закричит, спасет. Сердце колотилось все быстрее и быстрее. Сегодня, когда я вспоминаю ту историю, мне кажется, что очередь попросту ослепла.
Дети приближались к машине с ужасающей скоростью. В воздухе повисло напряжение, и из-за этого очередь превратилась в комок с какой-то злостью ожидающий беды.
Я смотрел на это все и не знал, что предпринять. С одной стороны, меня учили быть хорошим, а значит, надо подбежать, взять за руку, остановить, а с другой: надо не выделяться, надо быть как все. А все стоят и смотрят сквозь мальчишек. Все стоят. Большие умные взрослые люди. У многих, наверное, есть дети и эти дети сейчас тоже где-то шагают своими маленькими смелыми ножками в сандалиях. Но они-то как все. И глаза у них как у всех. А значит, все с ними будет хорошо.
На принятие правильного решения у меня было совсем мало времени и мне его не хватило. Раздались страшные глухие удары. Один за другим мальчишки разбили лица о борт грузовика. Удары прозвучали как выстрелы. Они прервали разговор этих мальчишек, прервали их быстрый и смелый путь. Наверное, разбились их иллюзии о том, что они тоже как все. Наверное, научили их бояться и быть осторожными, не так как все мальчишки в их возрасте, а как мальчишки с незрячими глазами…
Мне понадобилось время, чтобы найти в себе силы рассказать эту историю. Мне бесконечно стыдно перед теми детьми. Перед самим собой за проявленное малодушие. Часто я думаю, вот бы выстроиться нам всем снова в ту же очередь, спустя годы. Кто бы как себя повел? За себя я уверен. Сейчас уверен. А тогда…
Шли годы, я взрослел. Взрослел и черствел. Продолжал становиться как все. И, казалось, почти забыл эту историю. Но иногда, особенно перед сном, я вновь оказывался на той самой улице и мой мозг с поразительной, документальной точностью воспроизводил все мельчайшие подробности того солнечного дня. Но я вновь ничего не мог изменить. Ведь это только мои воспоминания, а в реальности… Стоп! А что в реальности? В реальности мы считаем нормальным отводить глаза от человека с тростью или в инвалидной коляске. Как бы даже из благих намерений, чтобы лишний раз не смущать. Не напоминать о той разнице, которая есть между нами. Мы успокаиваем себя тем, что в данный момент лично моя помощь не нужна, ведь человеку ничего не угрожает. Ну а если что, то наверняка рядом кто-то окажется и уж тогда этот кто-то точно спросит, поможет, предостережёт…
Мне понадобились годы для того чтобы понять что этот кто-то и есть я! Да я, именно я! И все кто стоял тогда в той очереди за квасом видимо надеялись на меня. С того момента как пришло это осознание как-то сразу многое прояснилось. Очень захотелось что-то очень сильно изменить! И если время невозможно повернуть вспять и изменить что-то в прошлом, разве может это быть основанием для бездействия в настоящем и будущем? Появилась четкая мотивация к действиям по изменению трусливого, серого сознания таких же серых равнодушных «очередей за квасом». Искоренению равнодушия в нашем обществе, подобному смертельно опасному вирусу, потихоньку завладевающему нашими душами. Нет, все не так уж смертельно, но и недооценивать вирус равнодушия тоже нельзя. Ведь чаще всего страшна не сама болезнь, а последствия, в нашем случае тенденция, наметившаяся с конца 90х."
Многие родители «особенных» детей даже не подозревают, что им положены какие-то льготы. Мой папа провел один эксперимент. Во время одного из своих выступлений, перед залом, в котором находилось около 500 человек, сказал: «Поднимите руки те, кому приходили по почте письма-квитанции, в которых было написано: «…Вы должны заплатить…», «…у Вас появился новый налог…»?» Практически все подняли руки.
«А кому из вас приходили письма с содержанием: «…Вам положена скидка …», «…у Вас появилась новая льгота…»?» Не поднял руки ни один человек.
Для того, чтобы помочь узнать о льготах и помочь ими воспользоваться существует еще одно из направлений деятельности нашей организации «Доступное право. Понять, Принять, Помочь»
Я очень хочу, чтобы «обычные» люди поняли, что инвалиды – не «другие». Они такие же люди, как и все вы. Просто Господь дал им больше испытаний в жизни. Это очень тяжело, знаю по себе. Вы как думаете, почему на улицах так мало людей с ограниченными возможностями здоровья? Нет, не потому, что их мало. Тяжело передвигаться по городу человеку на коляске, слепому. Везде маленькие лесенки, бордюры… Вы – здоровые люди, их даже не замечаете. А такая мелочь становится для них преградой. Почти полное отсутствие пандусов на улицах городов. Те желтые квадратики с выпуклыми полосочками или точечками, которые вы видите на асфальте, созданы для незрячих людей. Только сделаны они зачастую неправильно, и их использование довольно часто может окончиться плачевно. А в той же Европе с помощью них можно обойти весь город.… Но это и не главное. Гораздо большая проблема кроется в самих людях. Здесь я хочу привести свою историю.
«Иду по улице Народного Ополчения. Бордюр, бордюр, ступенька, еще один бордюр… Перешагиваю, не замечая. Ведь моя инвалидность не относится к передвижению. Я инвалид по слуху. Зашла в книжный
магазин. Около 20 крутых ступенек вниз. Пандуса, естественно, нет, да и откуда ему тут взяться? Купила ручку и тетрадь, подхожу к метро. Сейчас не час пик, но людей порядочно. Спускаюсь на несколько ступенек и вижу внизу женщину с сынишкой. Ему уже лет 5-6, он почему-то сидит, на первый взгляд, в детской коляске. Но я уже несколько лет помогаю родителям с общественной организацией «Смородина», и вижу таких детей очень часто. У ее сына ДЦП. Эта женщина пытается затащить коляску вверх по пандусу. Пытается, но тщетно. Потому что пандусы строятся «для галочки», по ним невозможно спуститься, а уж тем более подняться. А люди идут, идут мимо.… Я подошла к женщине, предложила помощь, и только после этого за мной по стадному чувству потянулись люди, и почему-то только женщины. Мужчинам ведь ничего не стоит поднять коляску с ребенком наверх? Но чужие проблемы никого не касаются. Я помогла затащить коляску наверх. Надо сказать, что коляски для таких детей имеют очень прочный и очень тяжелый металлический каркас. Но все равнодушны к чужим проблемам… Им все равно…»
Люди с особенностями здоровья хотят, чтобы к ним относились как к обычным людям, ведь они и есть обычные люди.… Пусть не так сильны физически, но однозначно сильнее многих морально, ведь сколько сил требуется, чтобы это пережить…
Я очень хочу изменить этот мир. Нас много, и мы сможем!