Профессор Шукин стоял у парковки первого гума и смотрел, как профессор Сомов вылезает из своей новенькой Шкоды. Она была надраена до блеска. Все сверкало - двери, капот, даже колесные диски. И сам Сомов был такой же надраенный и вымытый. Стрелочки на штанах, белая рубашка, тщательно выбрит, запах одеколона, ошущение - вот только как это, интересно, замечалось? - сделанной утром зарядки. Сомов пикнул сигнализацией и, гордо неся перед собой яйцевидный животик, проследовал ко входу в корпус.
- Я завидую Сомову, всерьез завидую! - сказал Щукину доценту Воздвиженскому. - И знаешь почему? В нем нет равнодушия к быту! Он всегда все очень серьезно делает. Что карандашики чинит, что машину моет... И это очень хорошо! В человеке не должно быть равнодушия к быту! Быт сохраняет психику, он как спасительный круг. Даже философ-идеалист Кант знал это и переживал, если у него треснет ручка зонтика или он выйдет из дома на минуту позже. Очень любил быт, немец был... А вот я быт презираю, он презирает меня и потому мне иногда делается страшно. Я как-то в пустоте подвис. Если духовная ниточка оборвется, то быт меня уже не поддержит.
- Я тебя понимаю! Понимаю как никто! - сказал Воздвиженский и, вздернув повыше штанины, запрыгал по камешкам через лужу.
Была весна. Апрель. В Москве всё таяло.
Автор: Дмитрий Емец