Дорога была ровной, но Арсланову казалось, что старенький, видавший виды Газ 69 слегка виляет и если бы не крепко сжатый в руках водителя руль, мог уйти в сторону.
Ах, чёрт, чертыхнулся водитель, молодой безусый паренёк.
И тут Арсланов заметил на обочине метров за 100 работника милиции. Тот жезлом потребовал остановиться. Скрип тормозов и газик, проехав блюстителя порядка метров 5-10, остановился. Водитель с правами и путевым листом побежал к милиционеру.
Арсланов, небольшой начальник районного масштаба, лет на пять старше своего водителя, степенно вышел из машины.
-Капитан Глушко, представился средних лет мужчина в ладно подогнанной форме и до блеска начищенных сапогах. И это при том, что летний зной не знал, куда девать пыль из под колёс проезжавших автомашин.
Как человек, три года отслуживший старшиной батареи, Арсланов высоко оценил выправку офицера.
-Куда спешим? продолжил капитан.
-В область, к руководству, коротко и, как бы не теряя своё начальствующее положение , ответил Арсланов. Но капитан его уже не слушал а, подойдя к передней части автомашины, присел на корточки и пригласил водителя.
Арсланов решил тоже посмотреть.
-Это как называется? Арсланов обомлел. Рычаг рулевого управления держался на честном слове. Ещё километра три - четыре и оказались бы в кювете или ….
В общем, было страшно себе представить о последствиях.
Вот почему нас водило по дороге, сделал запоздалый вывод Арсланов. Минут 15-20 ушло на то, пока водитель устранил неполадки и только после этого капитан пожелал им счастливого пути.
Водитель, что бы сгладить свою вину за недосмотр автомашины стал весьма словоохотлив и весь оставшийся путь рассказывал Арсланову всё, что знал о капитане Глушко.
Оказалось, что это сотрудник ГАИ. И участок трассы между двумя областными центрами обслуживает он. И все водители, кто хоть раз проезжал вверенный Глушко участок навсегда его запоминали.
Во-первых, казалось, что он никогда не отдыхает, а всегда на трассе, а во-вторых, не давал спуска не кому.
С этого дня прошло около десяти месяцев. Мечта Арсланова сбылась . Он перешёл на работу в районную прокуратуру, следователем.
В один из солнечных, апрельских дней его вызвал к себе прокурор района. Шеф был слегка взволнован. Оказалось, что было посягательство на жизнь участкового инспектора РОВД при пресечении хищения социалистической собственности.
-Я вылетаю на место происшествия на вертолёте с начальником следственного отделения РОВД, а ты будь готов принять и работать с жуликом.
Не хило, подумал Арсланов. На место происшествия на вертолёте, но промолчал.
Прошло часа два. В дверях появился не молодой майор, начальник следственного отделения и со словами, «Просили передать», положил Арсланову на стол несколько листов. На вопрос Арсланова, что там случилось, майор, неопределённо мотнув головой, ушёл. Тут же зашёл шеф. Сказать что он, в отличие от майора, был возбуждён, нечего не сказать, но пытался свои эмоции сдерживать.
-Ну, всё, допрыгался. Подписывай постановление о возбуждении уголовного дела и протокол задержания. Там всё уже готово и работай с ним, он в КПЗ.
Арсланов за то время, пока шеф летал, успел узнать, что речь идёт о неком бывшем работнике милиции Глушко, но что он наделал и почему и когда он стал бывшим, не знал.
Через несколько минут конвой из трёх человек, привёл задержанного. Трудно было узнать в этом заросшим недельной щетиной, с затравленным взглядом человеке того подтянутого, статного капитана.
Арсланов попросил конвойных снять с Глушко наручники и оставить их наедине. Глушко, а о том, что это был тот самый Глушко, Арсланов уже не сомневался, потёр руки в запястьях, всё ещё не веря тому, что наручники сняты, впервые внимательно посмотрел на Арсланова. Прошло столько времени, возможно, он меня и забыл, подумал Арсланов и тут же попросил Глушко рассказать об обстоятельствах задержания.
Арсланов взял за правило, сначала послушать, а уже затем, внести всё в протокол.
-С самого начала? спросил Глушко.
-Конечно, времени у нас достаточно, ответил Арсланов.
-Считаю, что всё началось месяца три назад, начал Глушко. На вверенном мне участке я задержал водителя первого секретаря райкома в нетрезвом состоянии.
Арсланов пожалел, что разрешил вольность задержанному. Какое отношение это имеет к хищению и посягательству на жизнь сотрудника милиции, за что тот был задержан, но прервать не стал.
-Я лично доставил пьяного водителя в кабинет хозяина района, предварительно составив протокол, продолжил Глушко. Поблагодарив за бдительность первый приказал мне отдать ему протокол и забыть об этом инциденте. Я отказался, и он просто напросто выгнал меня из кабинета.
Уже на следующий день меня вызвало своё начальство и намекнуло, что я был не прав. Вины своей я не чувствовал. Тем не менее, через три дня я был отстранён от исполнения своих обязанностей и уволен из органов милиции за дискредитацию звания офицера. Я был ошарашен, но когда полностью ознакомился с материалами проверки и приказом понял, что моя принципиальность по отношению к пьяному водителю тут совершенно не причём. Мне припомнили случай происшедший до этого с покупкой злосчастной автомашины УАЗ. Я её купил у вдовы колхозника, заплатил задаток, осталось оформить документы, а сын покойного, не согласившись с мачехой, угнал уазик к себе в соседний район. А я его оттуда пригнал, а сыночек написал на меня жалобу об угоне. Пока не случился инцидент с водителем первого секретаря РК КПСС материалы собирались списать, а тут … В общем, так я оказался безработным. Куда только не писал, кому только не жаловался, всё безрезультатно. Вот жду ответ из комитета народного контроля при ЦК КПСС. Это последняя надежда.
Сделав небольшую паузу, Глушко продолжил.
-А сегодня жена, работница конторы, выписала зерноотходы и попросила их привезти. Я с накладной на склад, а кладовщик, сославшись на занятость, разрешил мне закантарить мешки и ждать его на весовой, что в метрах 700 - 800 от хранилища. Я насыпал несколько мешков и выехал. И тут увидел сзади машину участкового. Он сигналил, требовал остановиться. Я же решил доехать до весовой, и на месте утрясти все вопросы. Тут участковый обогнал меня и резко поставил свою машину поперёк дороги. Я по тормозам, а дорогу развезло, и меня юзом протащило, и я упёрся левым крылом в милицейский жигулёнок. Что тут началось. Участковый, который знал меня как облупленного, бросился на меня, размахивая пистолетом и обвиняя в посягательстве на его жизнь. Тут же подъехал его помощник, кладовщик, другие люди, а через полчаса прилетел вертолёт с прокурором и майором милиции. Меня скрутили и привезли сюда.
Арсланов, внимательно выслушав подозреваемого, полистал представленные майором несколько листков с места происшествия и напомнил Глушко, что он не представил накладную на обнаруженные у него в салоне зерноотходы.
Да, признался Глушко, нет накладной, видимо я её потерял.
Арсланов, попросил его снять телогрейку. При внимательном осмотре за подкладкой обнаружил этот важный для следствия и, особенно для Глушко, документ.
Из - за дыры в кармане, накладная провалилась за подкладку.
-Вот, вот же она, воскликнул Глушко, а на месте мне даже не дали толком её поискать.
При сравнении с накладной, и с тем, что обнаружили у Глушко в салоне автомашины, получалось, что набрал он больше оплаченного. Глушко признался, что знал об излишке и рассчитывал, как это было и принято, доплатить при взвешивании.
В это время нарочный из РОВД принёс готовые снимки с места происшествия, и Арсланов стал их рассматривать. Всё так, как говорил Глушко.
Ладно, на сегодня хватит, решил Арсланов и вызвал конвой. Не всё так просто, подумал он. Хотел доложить свои соображения прокурору, но того уже не было. Рабочий день был на исходе. Утро вечера мудренее, решил следователь и по пути домой заглянул снова к майору. Тот был немногословен, но Арсланов понял, что ему предлагают шить дело белыми нитками.
Утром следующего дня секретарь сказала, что шеф заболел, лежит в больнице и просил его, Арсланова, подойти к нему с материалами дела.
Как и положено начальству, прокурор возлежал в отдельной палате и пожаловался, что надорвал спину. И тут же, даже не поинтересовавшись о результатах расследования, объявил, что на период его болезни на Арсланова возлагаются обязанности прокурора со всеми вытекающими из этого последствиями.
В тот же день Арсланов снова вызвал к себе Глушко и, уточнив некоторые детали, выпустил его из под стражи под подписку о невыезде.
Не ожидавший такого оборота, бывший капитан, чуть не прослезился. Да, подумал Арсланов, гроза водителей на трассе за короткое время превратится в жалкого, слезливого человека.
Уже в конце рабочего дня Арсланову по телефону шеф высказал всё, что о нём думает. В этой, десятиминутной головомойке самое лестное было одно, что он, Арсланов, не обладающий опытом работы. занялся самоуправством. А положительном стало то, что шеф уже утром следующего дня живой - здоровый восседал на своём рабочем кресле и потребовал положить дело Грушко ему на стол. Тут же сидела помощник прокурора Гульфира Наилевна. Ей шеф и поручил принять дело к своему производству, немедленно предъявить Глушко обвинение за хищение социалистической собственности, посягательстве на жизнь работника милиции и зайти к нему за санкцией на арест. Попытка Арсланова обратить внимание на наличие накладной и снимки с места происшествия шеф оставил без внимания. Арсланов понял, что и он как Глушко, в своё время, оказался в опале за ослушание.
Через два месяца дело помощником прокурора было завершено и направлено в суд. С учётом ограниченности личного состава в прокуратуре шеф поручил Арсланову поддержать обвинение в суде.
Началось в колхозе утро, не без иронии воспринял это поручение Арсланов.
Вроде бы всё начиналось налаживать и надо же, опять это дело.
Перед началом судебного заседания, председатель суда, имеющий огромный и жизненный и судейский опыт, участник ВОВ Черкашин Вениамин Иванович, а именно он взял для рассмотрения это дело, пригласил Арсланова к себе, и поинтересовался его мнением. Следователю было лестно, что такой опытный юрист пригласил его к себе и интересуется его мнением. Он признался, что нечего нового в ходе следствия не добыто, поэтому считает его виновным, и то с натяжкой, в мелком хищении. Вениамин Иванович не ожидал столь категоричного ответа и глазом показал в сторону прокуратуры, как бы спрашивая, а как на это смотрит его шеф. Арсланов оставил этот многозначительный взгляд судьи без ответа.
В обвинительном слове Арсланов, фактически, не оставил адвокату Глушко возможности блеснуть своим талантом разбивать дела шитые белыми нитками в пух и прах.
Присутствовавшие в зале суда, после слов Арсланова, что он просит оправдать Глушко по предъявленным ему следствием статьям за отсутствием состава преступления, осудить его по статье за мелкое хищение к наказанию не связанному с лишением свободы, встретили с одобрительным гулом. Адвокату же нечего не оставалось, как просит суд вынести Глушко оправдательный приговор.
Председательствующий оставил оглашение приговора на следующий день. Не простое решение предстояло ему выносить. И он его вынес. Глушко был оправдан по статье за посягательство на жизнь работника милиции, но был осужден за хищение социалистической собственности. Правда, дело до лишения свободы не дошло, Суд ограничился тем сроком, который Глушко отбыл в период предварительного следствия. Он был освобождён из - под стражи, уже повторно, в зале суда.
Справедливости ради нужно сказать, что адвокат обжаловал этот приговор, и окончательно за Глушко осталась судимость за мелкое хищение.
Время быстротечно. Арсланова судьба потаскала по разным районам, и он не раз вспоминал об этом бравом капитане, пока однажды не встретился с выходцами с тех мест, где жил Глушко. Оказалось, что Глушко так и не был восстановлен на работе, и мало того, не мог найти работу в районе.
Не нашлось смельчака, который бы принял отставного капитана к себе в штат.
В конце концов, жизнь его окончательно сломала, и он скончался то ли от инфаркта, то ли от инсульта.
Да и какое это уже имело значение, подумал Арсланов. Система сделала своё дело. Человеку, своей принципиальностью спасшему жизнь не одному десятку людей не нашлось место среди этих самых людей.
Земля ему пухом. Из этических соображений фамилии и имена героев изменены.