Приветствую вас, уважаемые читатели! Я родилась человеком творческим, может быть даже с некоторым талантом – не мне судить о его величине, но всё же. С раннего детства мои творческие позывы проявлялись исключительно в русле изобразительного искусства. Но годам к двадцати к моему немалому удивлению и даже некоторой растерянности, в моём сознании открылся некий клапан, через который хлынул литературный поток. Какие-то обрывки текстов, речь несуществующих людей, яркие образы… И всё это в любое время и помимо моей воли. То есть я могла «отключиться» даже во время перехода через дорогу. Да, у моего Ангела Хранителя в ту пору было много работы.
Один из моих любимых писателей так написал об этом удивительном полугипнотическом состоянии:
«Давайте проясним одну вещь прямо сейчас, о'кей? Нет на свете Свалки Идей, нет Центрального Хранилища, нет Острова Погибших Бестселлеров. Хорошие идеи рассказов приходят в буквальном смысле ниоткуда, падают прямо на голову с ясного неба: две совершенно отдельные мысли сцепляются вместе, и под солнцем возникает что-то новое. Ваша работа не искать эти идеи, а узнать их, когда они появятся». (Стивен Кинг, «Как писать книги»).
В то время, во время поисков себя, своего жизненного пути, я не понимала, что делать с этим литературным потоком, но старательно записывала всё, что посылалось мне откуда-то сверху. Скорее всего, эти записи так и не обретут форму полноценного художественного произведения, но и отправить их в «корзину забвения» я пока не готова.
Впрочем, у меня для вас есть два полноценных рассказа: «Сонечка» и «Сироты». Приятного вам чтения!
А теперь я прошу вас оценить мои литературные записки начала нулевых и до встречи в комментариях!
Глава первая.
«Она просто сводит меня с ума, и я уже не скрываю своего презрения ко всему, что она говорит или делает. А говорит она много и громко. А ещё постоянно поёт. Мне хочется орать, чтобы она, наконец, услышала меня и замолчала хотя бы на десять минут. Я стала особенно чувствительна к звукам, мой слух обострён до предела. А она носится по квартире как молодая глупая коза и постоянно что-то говорит всем и каждому, словно её невольным слушателям есть до всей этой ерунды како-то дело. Она заводится с раннего утра, чем будит меня, и я затыкаю уши, накрываюсь подушкой и одеялом, чтобы ещё немного продлить свой и без того чуткий сон».
«Ночь уже готовилась уступить место рассвету, когда фары автобуса выхватили из темноты покосившийся столбик дорожного указателя. Истёртая временем надпись сообщала путникам, что ещё пятьдесят километров и узкая дорога, проложенная посреди выжженной солнцем степи, приведёт в маленький городок, окружённый лесом и горами. Немногочисленные спящие пассажиры скучковались на передних сидениях. В конце автобуса, закрыв глаза и прислонившись головой к прохладному стеклу, в одиночестве сидел молодой человек. Не то что бы он спал, скорее его измученный долгими бессонными ночами разум перестал сопротивляться бесконечному потоку тяжёлых мыслей, и неожиданно для самого себя юноша оказался в том странном состоянии, когда вместо спасительного сна наваливается хрупкая, не приносящая облегчения пустота».
«Несмотря на распахнутые форточки, внутри автобуса стоял тяжёлый запах машинного масла, бензина и курева. Пожилой водитель в засаленной кепке вытирал руки о грязную ветошь, глухо матеря старую ржавую рухлядь, что несколько раз ломалась в пути под палящим солнцем. Его молодой напарник, вглядываясь усталыми глазами в серую ленту дороги, нервно курил мятые папиросы «Беломорканал», но потом сдался под напором возмущения пассажиров и теперь затушенная беломорина перемещалась из одного уголка его рта в другой. Ночь принесла долгожданную прохладу».
«Я каждый день задаю себе вопрос: а достаточно ли я хороша для него? Всё ли я делаю правильно? Достойна ли я звания «Жена года?». А потом одергиваю себя: жена!? Да ты не имеешь право так себя называть. Жена… кто я ему, как мне себя называть?»
«Длинный тёмный коридор. По обеим сторонам расположены комнаты с номерами. Они разукрашены и расписаны своими молодыми хозяевами. Стены выкрашены до середины темно-зелёной краской, местами облупленной. В конце коридора тускло горит единственная лампочка. По старому, в чёрных пятнах намертво прилипшей жвачки и в ожогах от потушенных сигарет линолеуму, местами вздыбленному, бесшумно ступает фигура и идёт в конец коридора. Иногда какая-то сила как-будто толкает её на стену. Она восстанавливает равновесие и двигается дальше. Коридор настолько тёмный, что видно только силуэт фигуры. На её голове накручено полотенце, одета она в халат и мягкие тапочки».
«– За «просто так» я несогласная, несогласная я! Или по любви большой, или за денежку!
– Ну так давай по любви! Я тебя знаешь, как отлюблю!
– Фу какой! Ну что тебе копеечку жалко? Оленька бы себе леденец купила, на палочке, петушка сахарного!»
Вторую главу моих литературных записок вы можете прочесть вот тут! )
Спасибо всем, кто прочёл до конца! Подписывайтесь на мой канал и ставьте лайки! Не за себя прошу – ради кошечек.