Новогодняя ёлка. Это единственное дерево на свете, которое может похвастаться такой огромной гаммой цветов – мишура серебристого цвета, красные и синие шарики с золотистым морозным узором, а главное – множество балеринок-снежинок из фарфора. Такие изысканные игрушки висят только на ёлке, установленной в главном театре города. Балерин много, но это не только девочки с хорошенькими личиками, нет – это целый народ. Их лепили самые лучшие мастера своего дела специально для театральных детских представлений, чтобы маленькие гости могли представить себе, как эти маленькие люди живут в огромном еловом королевстве.
Это были не просто фарфоровые человечки – неживые и бездушные, отнюдь нет. Думаю, уже не сложно догадаться, что это непременно были живые игрушки, которые после закрытия оживают и начинают вести свою жизнь. Совсем юные снежинки-девочки учатся у строгих и старых снежинок танцевать «Танец маленьких лебедей», те, кто не занимается учёбой, танцуют на ветвях ели или кафельном полу с не менее красивым узором. Но больше всего они отдают предпочтение простой жизни – кататься на золотом дождике, водить хоровод вокруг искусственных свечек, которые к их счастью никогда не выключались на ночь. Они уходили вглубь ёлки, где устраивали пристанища из выброшенных кофейных стаканчиков и потерянных кусочков красивой ткани, иногда даже паеток и бусин. Посчастливиться, если кто-то обронить серёжку – вот тогда из них можно сделать хороший светильник, тусклый, правда, но уж лучше такой, чем вообще никакой.
Марианна украшала свой дом только тем, что имело близкое отношению к морю или зефиру со вкусом карамели. Она никогда не знала, как выглядит море и каков на вкус зефир, но ей страшно хотелось узнать, что это такое. Она любила ходить за пределы ёлочного царства и проходить в буфет, ища по углам затерянные вещички. Что-то она таскала домой, что-то обменивала. Она редко танцевала в группе, чаще всего – забиралась на самую высокую часть ёлки, вплоть до звезды из красного пластика и прыгала вниз, кружась в воздухе и совсем не боясь разбиться. А чего бояться – ель широкая, даже при всём старании не получиться разбиться? А вот танцевать – танцуй не хочу!
Но всё поменялось. Один частых гость театра подарил специально для нынешней ёлки целую партию новых танцовщиков-юношей. Они были ледяными, из стекла, раскрашенные самыми лучшими витражными красками и поталью. И среди них был такой!.. Такой красивый! Он был идеально белый, вернее – он был молочно-белый, утончённый. Его густые тёмные брови всегда открывали весёлые глаза, обрамлённые густыми шоколадно-коричневыми ресницами, а с лица не сходила улыбка. Он был необычайно красив и почти недоступен, Марианна не могла свести с него взгляда! Но он вертелся только около самых красивых и самых популярных девушек, совсем её не замечая. Хм… Может стоит как-то показать себя?
Марианна сидела на самой верхушке звёзды и сдирала с неё самые большие красные блёстки и пыталась прицепить их на край своего платья. Получалось не очень хорошо, но что-то всё же и удавалась прицепить. Что ж, посмотрим, как будет держаться…
- Что ты делаешь? – раздался бархатный приятный голос. От неожиданности девушка уронила блёстку, которая опустилась очень глубоко в ветки. Но ещё больше балеринка засмущалась и покраснела – это был он! Стоит и смотрит на неё.
- Я… Платье украшаю, - и очень быстрым движением оторвала ещё блёстку, которую тут же удачно и крепко прицепила к платью.
- Зачем? Ты и так красива, - он улыбнулся и сел очень (невыносимо как очень) близко к ней.
«Господи! Если он сядет ещё ближе, то я пойду трещинами!» - завизжала про себя Марианна:
- Правда красивая? – задала она самый идиотский вопрос, какой могла задать в тот момент.
- Конечно! И даже больше скажу – самая красивая из всех танцовщиц, - улыбнулся танцор ещё шире. В полумраке его улыбка казалась ей оскалом, соблазнительным оскалом. От этого замечания она зарделась и растаяла. Зачарованная, она уже хотела потянуться к нему, но вовремя сдержала себя. Нет. Не так быстро! Надо ему ещё понравится и потом уже целовать, иначе он никогда не будет на неё даже смотреть.
- Может, потанцуем? – несмело предложила она.
- С превеликим удовольствием, - воскликнул он и поклонился Марианне, приглашая на танец. Она смущённо протянула руку и встала в па. В голове или извне зазвучала знаменитый «Вальс цветов», двое танцоров начали волшебный танец на ветвях ёлки. Марианне казалось, что все гирлянды на ней загорелись, игрушки засияли, а остальные снежинки начали подтанцовывать её невероятно огромному счастью. Ах, кто бы знал, как ей было сейчас хорошо. Но вот концы пуант коснулись кафеля и танец закончился.
«Я как будто птицей стала – расправила крылья и полетела» - подумала девушка и закружилась вокруг себя, расправив руки и закрыв глаза, отдавшись волшебному ощущению чего-то лёгкого и пьянящего. Вдруг её талии коснулись чьи-то руки, подняли и закружили высоко над полом. Марианна открыла глаза и увидела стеклянное лицо своего партнёра. Он кружа увёл её под тени веток, где остановился, ласково и нежно провёл пальцами по тёплой и красной щеке, и легко поцеловал – сладко и долго. Марианна не знала, что думать в тот момент, но позволила себе положить свои руки на его плечи и промелькнуть мысли: «Теперь я знаю вкус зефира в карамели».
Целая ночь в танцах, поцелуях и подарках от загадочного и такого недоступного танцора. Целая ночь, которая закончилась так быстро, что Марианна была готова разбить люстру под потолком, когда её зажгла уборщица. Но это не помешало ей целый день провисеть на ёлке в томительном сладком ожидании новой ночи. В её фарфоровой, казалось бы холодной, груди теплилось сердце. «Стучащее отныне в унисон тому, которому я теперь отдана» - подумала балерина и чуть не сдержалась, чтобы не коснуться ножками ветки, чтобы скорей добежать до своего наречённого. Нет, надо подождать, совсем чуть-чуть и скоро будет вечер.
Последние минуты до закрытия театра, казалось, шли вечность. Погас свет, и ёлка снова ожила в еле тусклом свете уличных фонарей. Марианна опрометью, чуть ли не падая с веток, скорее побежала к бумажному фонарику, у которого они договорились встретиться в следующий раз. Но его там не оказалось.
«Наверное, ещё не спустился или очень занят» - утешила себя Марианна и осталась ждать, совсем не думая о времени. Он скоро придёт, обязательно придёт, ведь она его так любит. Но он всё не шёл и не шёл, и тогда она решила спуститься вниз – может, он там?
Да, он был там. Такой красивый, лучезарный – её ледяной недосягаемый танцор. Но с другой танцовщицей – она кружила с ним в танце, смотрела такими же влюблёнными глазами на его стеклянное молочное лицо и мир, который окружал их. А Марианна смотрела только на него, как он крепко нежно обнимал её за талию и плечи, как тихонечко целовал ей ухо и щёчку, на которой тоже сияли румянцы.
Марианна не стала после танца его перехватывать, не стала закатывать истерики, не стала на виду у всех признаваться ему в любви – она стала тихонечко плакать в своём домике, смывая с щёк румянец своими горькими фарфоровыми слезами.
«Как он мог?! Как он мог наврать невинной девушке?!» - думала она и ещё больше заходилась слезами. И вдруг остановилась, понимая отчётливо, что уже не сможет без него – так сильно она к нему привязалась. Но смотреть, как он танцует с другими девушками она тоже не хотела. Ей вдруг ничего не захотелось, совсем ничего. Кроме одного. С верхушки не получится – она даже до пола не долетит и застрянет в мишуре. С самой нижней ветки падать тоже толку нет. Тогда один выход остаётся…
Она залезла по очень скользкой тюли на подоконник и посмотрела на новогоднюю ёлку. Сейчас она ей казалось невероятно яркой, какой ещё ни разу не была – всё блестело и переливалось, словно на неё направили мощный поток солнечного света. Шарики блестели, свечи мигали, раздавался смех балеринок, а ещё бельчат и зайчат, которые игрались с шишками. Не боясь и не смотря ни на что другое, Марианна шагнула…
Утро. Уборщица подходит к подоконнику и собирает осколки балеринки-снежинки.
- Наверное, кто-то уронил…