Замуж Инна вышла рано, в восемнадцать лет. Сначала не особо беспокоилась по поводу все не наступавшей беременности. Потом начала обследоваться — ничего серьезного найти не могли. Несчастная женщина даже попробовала пролечиться у гипнотизера — один психолог утверждал, что у нее так называемое психогенное бесплодие, то есть она настолько сильно хочет иметь ребенка, что это и мешает ей забеременеть. Но и гипноз не помог.
Между тем время шло, Инне исполнилось уже 38 лет. В конце концов муж устал от вечно напряженной и печальной супруги, к тому же — бесплодной. Он завел любовницу, которая вскоре забеременела, и ушел от жены, на прощанье обвинив ее во всем, а в первую очередь— в ее «неполноценности»... Инна в глубине души не винила мужа, она и сама начала чувствовать себя ненужной и больной. Ей даже приходили мысли о ребенке мужа — он ведь все-таки не чужой, этот малыш... И добрая Инна стала... материально помогать новой семье своего бывшего супруга. Покупать родившемуся мальчику пеленки и распашонки, игрушки и питание.
Однажды Инна поехала в деревню к матери, простой колхознице, честной, трудолюбивой, малообразованной женщине.
Мать в первый же вечер решила поговорить с Инной о чем-то исключительно важном. Она долго искала слова, потом заплакала и рассказала Инне жуткую историю, которая, по ее мнению, и была причиной бесплодия бедной женщины.
Мать, кроме Инны, родила еще пятерых детей. Все они родились мертвыми. Выжила одна Инна. Мать тяжело вздохнула и спросила Инну, знает ли она, кем была ее бабушка. ' Инна покачала головой — нет, ведь бабушка умерла очень давно.
— Давно, — сказала мать. — Как раз за девять месяцев до твоего рождения. Ты ведь у меня была последыш, я тебя уже в сорок лет родила. А была твоя бабушка, моя мать, повивальной бабкой. Она принимала роды у женщин.
По спине у Инны прошел холодок, а мать продолжала:
— Во время войны все мужики были на фронте, а бабы работали в колхозе. Ясное дело, доходило до греха со всякими командировочными и проезжими военными... Средств против беременности никаких не было, вот и беременели бедные бабы. Кроме того, бабы не теряли надежду, что мужья вернутся с войны, а с приплодом они им будут не нужны. Кто же захочет чужого ребенка кормить? А аборты были запрещены.
И вот бабы, дотерпев до родов, звали мою мамку и шли рожать в баню, тайком, темной ночью. Там корчились в родовых муках, рожали ребеночка. И моя мать, твоя бабка, брала ребенка, пока он еще не успевал закричать, и бросала его в растопленную печку. Там бедный ребеночек и сгорал, не успев взглянуть на белый свет. А за эту страшную работу бабы давали моей матери то муки, то картошки — много-то ни у кого не было... А нас было у мамки семь душ, и надо было нас чем-то кормить... Только мамкина мука не пошла нам впрок — пятеро умерло еще в войну, а мы с сестрой выжили, да потом и она умерла, сразу после свадьбы.
И вот, Инна, думаю я, что твое бесплодие и случилось из-за моей мамки. Тяжело ей на том свете, а нам на этом. Может, лучше и не гневить Бога, не пытаться тебе родить...»
Инна была ошеломлена ужасным рассказом матери. Она попрощалась с мамой, вернулась домой и с еще большим рвением стала помогать ребенку мужа. Любовница, а ныне жена ее бывшего мужа, попросила у нее прощения, да и муж, потрясенный таким самопожертвованием, стал помогать Инне по хозяйству и вообще сильно изменился, стал задумываться о будущем, о смысле жизни, о любви.
Инна так и не родила своего малыша, но обрела пусть и горькое, но счастье. Она своей добротой и щедростью хотела искупить ужасный грех бабушки... А бабушке Инна заказала заупокойную службу — может, ее душе станет легче на том свете...