49
Звонок телефона раздался поздно ночью, когда все уже крепко спали. Сегодня все гости разъехались, в квартире был наведен порядок и Харламовы первую ночь улеглись спать спокойно. Праздники - дело, конечно, хорошее, но хлопотное. Однако радость Кирюши перекрывала всё: и суету, и беспорядок, и толчею. Сергей Иванович почти сразу окрестил все семейство "ордой" и только посмеивался, глядя, как в каждом углу кто-нибудь да есть из домочадцев. "В следующий раз давайте лучше к нам! У нас с матерью места побольше будет!" - решительно заявил он родне. Никто не отказался, зная, что дед зря говорить не будет - раз позвал, значит придется приехать. Да и в поселке, действительно, вольготнее - там и дети на улицу уйдут хоть на целый день, и взрослым свободнее - родительский дом большой да и во дворе места хватает.
Пока в квартире было много народу, Анна словно переключилась на другую жизнь. Сейчас она была матерью, бабушкой, женой и дочкой. Аней, Анечкой, мамой Аней - и только так, но не Анной Сергеевной, заведующей хирургическим отделением крупной больницы. В ее голове словно образовался странный вакуум в том месте, где обычно роились мысли о работе. А сейчас, едва зазвенел телефон эта пустота моментально наполнилась тревогой - в ночное время из больницы, конечно, звонили, но старались делать это только в крайних случаях.
Анна Сергеевна нашарила на тумбочке телефон. Судя по звонку - это Саша Сидельников. Он сегодня дежурит.
- Харламова.
- Анна Сергеевна! У нас ЧП! - Голос Сидельникова был взволнован.
- Что случилось? - Анна старалась говорить как можно тише, но спавший рядом Иван тут же зашевелился, просыпаясь. Это уже профессиональное - моментально подхватываться от любого звонка. Врач есть врач, поднять могут и среди ночи. К тому же есть некая закономерность - ночью люди становятся боязливее, что ли... Днем терпят боль, а поздно вечером или уже ночью начинают понимать, что терпелка кончается, или просто становится страшно оставаться один на один со своей болью, когда большинство людей спит. Вот тогда и начинаются приступы и осложнения, вызовы "скорой" и ночные осмотры, а порой и бдение у операционного стола. Это не считая тех проблем, что вообще очень часто случаются и в светлое и в темное время суток: аварии, драки, травмы всех видов...
- Анна Сергеевна! Пипец! У меня тут пациентка с окна сигануть хочет! - Сан Саныч сипло выдохнул в трубку.
- Что?! - Анна рывком села на кровати. Иван Николаевич развернулся и задал ей точно такой же вопрос.
- Саша?
- Чего делать-то, Анна Сергеевна? - откликнулся Сидельников.
- Господи, она это серьезно? Может быть просто попугать кого-то хочет? Что за пациентка? - речитативом выпалила Харламова.
Иван щелкнул выключателем - на стене загорелся небольшой ночник. В его свете они сейчас видели друг друга. По встревоженному лицу жены Харламов понял, что произошло что-то серьезное.
- Киперова из сто восемнадцатой. Сказали, что пока она в больнице лежала, муж другую завел! Вот она и полезла на окно! -сообщил Сан Саныч.
Мозг моментально выдал информацию - Киперова, тридцать пять лет. Лопнула язва, едва успели спасти. Лежит, действительно, уже довольно долго... Нет, тут не девчачьи заморочки, взрослая женщина. И до сегодняшнего дня, а вернее ночи, была совершенно нормальная обычная женщина.
- Ты сам с ней разговаривал? - Анна Сергеевна включила громкую связь, и начала быстро одеваться. Иван Николаевич тоже вскочил и стал натягивать на себя одежду.
- Разговаривал! Они ревёт дурниной и орет, чтобы не подходили! - ответил Сидельников.
- Попробуй заболтать ее чем-нибудь, мы сейчас приедем! - скомандовала Харламова.
- О чем, Анна Сергеевна?!
- О чем хочешь – о природе, о погоде! Расскажи ей про своего кота! – подключился к разговору Иван Николаевич.
- Какого кота? – опешил Саша. – У меня нет никакого кота!
- Ну так и расскажи ей об этом! Скажи, что очень хочешь завести котенка, и скоро заведешь!
- Да не собираюсь я никого заводить – у Алены аллергия на кошек! – возмутился Сидельников.
- А вот про Алену не надо! Даже не заикайся ни о каких девушках, ни о любви вообще! – приказала Анна Сергеевна. – Плети всякую ерунду, хоть про космос, только тяни время! Мы уже едем!
Анна глянула на часы. Семнадцать минут четвертого. Час быка. Самое глухое время в ночи. Будем надеяться, что дорога в больницу свободна.
Через четверть часа они уже бежали по коридору хирургического отделения.