Все еще сидим. А что делать? Можно не сидеть. Набраться смелости и ходить. И ходим, хотя чаще – сидим. Привыкли. Вчера вышел около 12 ночи. Ни души. Социальная дистанция (надо же, «термин» какой…) – метров 500, а то и километр. Не долетит зараза. А если и долетит, то что? Не видел лично ни одного человека, который бы подхватил. Соседи тоже не видели.
Однако где-то кто-то болеет. Даже очень большие люди. А мы сидим. И чего-то ждем. А синдром ожидания – он похлеще заразы: бьет по всем органам сразу. Брык – и силы куда-то делись. Закурить, что ли? Ждать будет легче. Вот, если бы еще знать, чего ждать… Прочитал, что курение убивает коронавирус. Правда, пишут и об обратном. В смысле, не убивает, а сотрудничает. С этим самым, с CОVID-19.
Интернет ведь он сегодня белый, а завтра, глядишь и черный. Противоречивый весь такой. А заголовки какие… Без вируса в ящик уложат. В советской прессе за такое введение в заблуждение из редакции бы с треском выперли. И куда исчезла журналистская этика? Впрочем, это – отдельная тема.
А табачок- то – душистый. Припас, будто чувствовал, что сидеть придется. Табак, он, конечно, не мясо, но тут уж что уж… Знал бы, мясом бы запасся. Дернулся было, но обнаружил в бюджете дырищу. Такое ощущение, что деньги отменили. Ну, не отменили, еще, но их почему-то нет. Поэтому сидим. Или сидим поэтому? А как будем выходить? И куда? Нет, надо точно выпить. И закурить. Закусить, боюсь, не получится, потому как питание приближается к двухразовому. Голова иногда побаливает, зато стройнее становлюсь. В самом деле, хватит жрать!
Нет, я не жалуюсь. Чего скулить, когда осталось еще несколько хороших трубок и замечательный табачок из раньших времен. Наоборот, держу хвост трубой, книжки почитываю. Например, замечательные воспоминания знатного британского трубокура XIX – начала ХХ века Джеймса М. Барри «Аркадия – любовь моя».
Знаете, что он пишет? «Табачный запах отвратителен, он впитывается в шторы и остается там навсегда. Но если шторы в порядке, вы можете быть довольны. Послеобеденная сигара делает вас сонным, скучным и не расположенным к дамскому обществу»… В принципе, я с ним солидарен: курение – мерзкое занятие: пахнет изо рта, от одежды, от всего, к чему прикасаешься.
А еще – чернеют легкие и забиваются сосуды, от чего случается Кондратий миокарда. Бр-р… Читаю дальше: «В Лондоне был единственный табак, достойный звания превосходного… Я по-прежнему не знаю ничего, с чем этот табак мог бы сравниться. Он восхитительно мягок и в то же время ароматен и никогда не жжет язык».
Табак назывался «Аркадия». Это была великая смесь из разных табаков, рецепт которой был утерян, а в наше время – восстановлен. Не найден, а именно «реконструирован». Есть такая версия. По другой – табака «Аркадия» не существовало в природе, а был табак «Крэйвен», который и курил Барри. Его и описал он под именем «Аркадия» в своей книге, которая стала, пожалуй, лучшим трактатом о табаке.
Вы думаете, что все это – ерунда? Я думаю, что нет. И трубка для курения табака – великое изобретение человечества, которая, наряду с ромом, помогла совершить немало открытий… И не только. «... я заработал репутацию галантного человека. Боюсь, без трубки это никогда бы не случилось», – пишет Барри.
И под этим утверждением я готов подписаться. «Какое непостоянство, -воскликнет дотошный и строгий читатель. – То курение – гадость, то курение – радость…»
И здесь я не буду возражать, напротив, охотно соглашусь, устроившись в удобном кресле и попыхивая любимой трубочкой, набитой волшебной «Аркадией». И что мне Кондратий? Три года назад он меня уже обнял, поэтому не боюсь даже «Короны». Кстати, хорошее название для приличного трубочного табака…
Фото из архива автора