У меня пять лет лагерей за плечами.
Детских оздоровительных лагерей, которые в моём детстве назывались пионерскими. Но я сейчас не о своём детстве, а о тех восьми сменах, которые я за пять лет отработала воспитателем. Но темы моей коснётся только самая первая из них.
В первый раз всё получилось очень быстро. Позвонила подружка, попросила подменить её на третьей смене воспитателем – она договорилась на всё лето, но срочно надо выйти на работу, а в лагере требуют найти замену. У меня только один вопрос был – сына с собой можно взять? Можно – значит, мы пакуем чемоданы.
В лагерь я влюбилась, выйдя из автобуса. Запах нагретых на солнце сосен после города (2010, аномально жаркий год). Чистая широкая река. Что ещё надо для счастья? За это ещё зарплату дадут???
Я тогда не знала, что половина детей на смене – те, кто оказался в трудной жизненной ситуации. Из патронажных или неблагополучных семей и со статусом «трудного подростка».
Лето жаркое, обстановка пожароопасная. Мои подростки (14-15 лет) курили почти полным составом. Понятно, что мы и задушевно беседовали, и просто гоняли за сигареты, но главная установка была – чтобы лагерь не сожгли.
Река рядом. Вот здесь лирическое отступление для родителей. Никакой, даже самый самоотверженный, педсостав не уследит за двумя сотнями детей. Если у дитяти нет головы – не пускайте его в лагерь. У педсостава бывают планёрки, подготовка мероприятий, дежурства в столовой, заболевшие дети, а иногда – ещё и вожатый по принципу «Ещё один ребёнок, только постарше». Он тоже приехал развлекаться и отдыхать. У меня Машенька хорошая, но она студентка музколледжа – то есть всё время её зовут куда-нибудь петь.
А река рядом, и родители недоумевают – почему детей туда не водят?
Потому, что СЭС пока не дала добро. Так что приезжайте в выходные и проведите день с дитём на реке, вам можно, пляж хороший, оборудованный. Некоторые приезжали.
Без лагерного лета у меня теперь «ломка». Вспоминается хорошее – как всем отрядом придумывали название, готовили мероприятия, футбол бесконечный (мои мальчики играли со старшим отрядом, а мы с девочками придумывали «кричалки» и орали их изо всех сил). Но давайте ближе к детям.
Вот здесь отступление из правил. Буду называть детей их собственными именами.
Идеальный Миша, танцор-бальник (я его вспомнила не сразу, но видела на турнирах – мой мелкий тоже танцевал). Если бы все дети были такими, как Миша, я бы точно приплачивала за возможность поработать в лагере.
Идеальный Серёжа, тоже танцор (аренби степ), учил Мишу новому для него стилю.
Идеальный футболист Вова с идеальным приятелем Игорем. Оказалось, идеальные дети существуют. Из этих детей проблема была одна, с Вовой – он в конце смены заболел. Но очень быстро поправился, так что всё равно идеальный.
Почти такая же идеальная Кристина. Очень быстро выяснилось, что девочка тяжело переживает развод родителей и гибель старшего брата. Иногда я забирала её ночевать в воспитательскую, у меня была свободная кровать (она говорила, что хочет отдохнуть от девчачьих разговоров, в итоге много разговаривала со мной. Надеюсь, не напрасно). Кристина казалась старше сверстников, умница такая. В школе была на плохом счету (из-за поведения, не из-за учебы), курила. У меня в отряде тоже курила, но в остальном, повторюсь, идеальна.
Ваня. Хорошая семья, единственный сын, лучшая в городе гимназия. Всё время разговаривал матом. В перерывах между матом победил в межлагерном чемпионате по настольному теннису. Через неделю после начала смены пришлось признать, что матом ругаться нельзя, но Ване можно. Бросайте камни.
Саша – Ваня без тенниса. Саше матом ругаться было нельзя. Она и не ругалась, она матом разговаривала, когда считала, что я не слышу. Ага, не слышу, её в соседних лагерях было слышно. Тоже единственная дочка-отличница. Мама часто приезжала, по-моему – так замечательная мама. Наверное, Саша просто в лагерь приехала, чтобы выкричаться, так тоже бывает.
Лёша – обычный до безобразия, не лидер по натуре, троечник. Простые, очень приятные мама и папа. Мой безотказный «трудовой десант». Чем запомнился? Прощальным письмом с добрыми пожеланиями и тем, что ребята его любили.
Ира – старшая дочь в многодетной семье. Видно, что из малообеспеченных. В отряде была главным художником и костюмером. Тихая, незаметная. Я только после «экватора» поняла, какой это хороший человечек.
Алёна – под опекой у бабушки, мама лишена родительских прав, но с дочкой общается. Обычная девочка, никакого девиантного поведения.
Максим – не из моего отряда, но жил с моими мальчишками, у нас одно место оставалось. Из патронажной семьи, где пятеро своих детей и девять приёмных. Родители навещали, хотя живут в отдалённом селе. В младшем отряде – два его младших братика (не кровных). Они к нему прибегали. Приходилось часто за Макса заступаться, оба отряда пытались его обижать. И не понятно, за что, сам никогда не скажет. Впечатление такое – он как чужак среди них, а дети чужаков не любят. Мальчишка добрый, совершенно не злопамятный. И пел очень хорошо. Ему бы способности эти развивать (это не моё мнение, с ним методисты занимались, Макс на каждом концерте у нас пел), но не судьба, к сожалению.
Стас – мой командир отряда. Дети его выбрали, и правильно – его энергию необходимо было направлять в нужное русло. Если ничем не занят – жди беды. Сильно заметна была психологическая травма от развода родителей. Старшая сестра в другом городе. Маму я ни разу не видела, даже когда он тоже заболел. Отец навещал, расспрашивал, как он себя ведёт («Его из всех лагерей через три дня обычно выгоняли»). Грамота в конце смены родителя сразила наповал. Мальчик (14 лет) стоял на учете за распространение наркотиков (мне клялся, что сам не употреблял, только заработать хотел), из элитной школы после 4 класса отправили туда, где попроще учиться. А он умный, это заметно было с первого дня. Я им с Ваней рассказывала про офтальмогеометрию Э.Мулдашева – слушали с открытыми ртами, потом вопросами мучали и «расскажите что-нибудь ещё интересное».
Стас был очень надёжный командир. Нет, курить и шишками кидаться – это запросто, но если пообещал – сто процентов сделает. «Стас, я на планёрку, у Маши выходной. После дискотеки собери ребят, ждите меня возле корпуса». Прихожу, все на месте, сидят и ноют – Стас их в корпус не пустил, я же сказала возле корпуса ждать.
Жалко его до слёз, жил то с отцом, то с матерью, не ладил с их новыми супругами. Последнее, что о нем знаю – снова связался с наркотиками, чем закончилось, не в курсе.
Самое яркое воспоминание о нём почему-то вот это. Среди бесконечной жары случилась вдруг дождливая ночь, с сильным ветром. Я ночью проснулась и помчалась по комнатам окна закрывать, они у нас всю смену были нараспашку. Смотрю – Стас спит клубочком, как кошка, даже простынкой не прикрыт, а в комнате уже прохладно. Окно закрыла, покрывало отыскала в темноте, укрыла. Он подходит утром: «Это Вы меня укрыли? Спасибо».
Все мои благополучные детки тоже благодарили (Миша – в прощальной записке, на английском, Вовка – когда поправился – «Я думаю, это Ваши методы лечения помогли». Мои «методы» - градусник и горячий чай с растворенными леденцами, сахара не было, я сама чай уже сто лет без сахара пью). Но они заботу принимали как естественную обязанность взрослого человека. Стас воспринимал как подарок.
Очень длинными получились мои воспоминания. О чём они? О том, какими разными бывают дети. Талантливые, добрые и одновременно трудные, неуверенные в себе или уверенные, но - дети. И он тянутся к взрослым. Им почти всем не хватает общения со старшими.
А ещё о том, что после лагеря и всех этих трудных, капризных, ленивых (продолжать бесконечно) я уверенна – их всех надо любить. Не из всех вырастут хорошие, умные люди, но стремиться нужно.
Если нравится статья, пишите, фотографий и воспоминаний у меня о лагере надолго хватит)))