В конце 19го века жизнь русской женщины ничего не стоила. Статьи «доведение до самоубийства» не существовало. Женщины умирали не только от родов, но и от побоев, и, главное, от бесправия. И даже «приличные» воспитанные люди нередко становились причиной гибели своих возлюбленных.
Именно такая история произошла в имении соседа графа Льва Толстого, Бибикова Александра.
Схоронив первую жену, урожденную Марсошникову, он стал жить с ее бедной родственницей, Анной Степановной. Она занималась его домом, руководила слугами, главное, воспитывала маленького сына, Николеньку.
«Это был старинный тип экономок и сожительниц русских помещиков».
С.А. Толстая
Анна Степановна была еще совсем молодой женщиной, высокой, полной, «легкой на ногах и в движениях». Она не повышала голоса, была добра, варила варенье, баловала и учила ребенка. Барина же страстно любила и повиновалась ему беспрекословно.
Конечно, поскольку она не была ни женой Бибикова, ни официальной экономкой (как миссис Дэнверс в романе «Ребекка» Дафны дю Морье), ее не принимали в домах помещиков Тульской губернии. Она не была звана на частые обеды и музыкальные вечера, а если бы и приехала, то ее место было бы за столом слуг, как, к примеру, Агафьи Михайловны, пожилой экономки Константина Левина в романе «Анна Каренина».
Однако, в уютных старинных домах тех же помещиков прекрасно понимали такой тип отношений. Известно, что брат Льва Толстого, Сергей Николаевич много лет прожил в гражданском браке с простой цыганкой, Машей Шишкиной, выкупив ее из табора. Она родила ему 11 детей, только трое из которых не умерли во младенчестве. Да и сам Лев Николаевич одно время всерьез задумывался о женитьбе на крестьянке Аксинье Аникановой.
Конечно, ни Маше Шишкиной, ни Анне Степановне в господские дома, где хозяйничали законные жены аристократов ходу не было. Как и до них Прасковье Жемчуговой, известной актрисе крепостного театра графа Шереметьева.
Быт официальных семей помещиков и гражданских сосуществовал по своим суровым правилам. И даже если помещик вступал в законный брак с простой женщиной, давней подругой жизни, это не помогало ей занять положение в обществе. Дамы ее не принимали.
Но, заехав на огонек в дом Бибикова, даже графиня Софья Толстая не чуралась симпатичной гражданской жены соседа.
«Я помню хорошее впечатление, какое она на меня произвела, когда мы раз заехали к Бибикову с Львом Николаевичем верхом, и мы очутились с ней вдвоем, потому что у меня что-то оборвалось в амазонке и нужно было зашить. Что-то милое, надежное и твердое было в ней». - Пишет Софья Андреевна Толстая в своем дневнике.
Когда сын Бибикова от первой жены подрос, ему стали присматривать гувернантку. В булочной Вальтер в Туле, Александру Николаевичу порекомендовали благонравную и хорошо образованную молодую особу. Красавица немка вскоре прибыла. Александр Николаевич влюбился в нее с первого взгляда. Та оказалась строгих правил, как и ее прославленная коллега Джейн Эйр в одноименном романе Шарлотты Бронте, поэтому вскоре последовало официальное предложение руки и сердца.
Что было делать Анне Степановне? Без денег, помощи, друзей? Оставаться в доме на вторых ролях? Следить хорошо ли повар процеживает бульон к столу ее соперницы? Ждать, не постучится ли охладевший к ней господин в ее спальню?
Анна Степановна, в полном отчаянии, взяв в руки узелок с чистым бельем и платьем отправилась на железную дорогу из Тулы в Ясенки.
Оттуда она отправила Бибикову записку:
«Вы мой убийца; будьте счастливы с ней, если убийцы могут быть счастливы. Если хотите меня видеть, вы можете видеть мое тело на рельсах в Ясенках».
Как писала Софья Андреевна, на Бибикова это произвело мало впечатления и он вскоре женился на немке, которая была ему хорошей женой. Хотя и прожила недолго.
Софья Андреевна впредь никогда не могла видеть Бибикова и не принимала его, несмотря на близкую дружбу Льва Николаевича с соседом. Мужчины часто считают, что женщины излишне эмоциональны.
Сам Лев Николаевич был понятым при констатации факта смерти Анны Степановны на железнодорожной станции в Ясенках.
В романе «Анна Каренина», Анна говорит Вронскому, что он раскается, а потом, уже отправляясь на войну, он вспоминает:
«При взгляде на тендер и на рельсы под влиянием разговора с знакомым, с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице, с полуоткрытым румяным ртом, застывшее странное, жалкое в губах и ужасное в остановившихся незакрытых глазах, выражение как бы словами выговаривавшее то страшное слово — о том, что он раскается, — которое она во время ссоры сказала ему».
Жена часто сетовала писателю Льву Толстому на то, что все люди для него лишь персонажи. Возможно, так оно и было. Но, кто бы вспомнил о бездетной и нищей экономке Анне Степановне, любовнице помещика Бибикова, если бы граф не описал ее гибель в своем великом романе?
P. S: Сегодня Бибикова могли бы привлечь по статье 110 УК РФ, и грозило бы барину от 8 до 15 лет лишения свободы.
Анастасия Розанова