Если бы на этом подвесном мосту были установлены старинные фонари, то в заснеженном лесу, через который пролегает замерзшая речка, он выглядел бы по-настоящему сказочно.
Текст: Евгений Резепов, фото: Андрей Семашко
Впрочем, и сейчас, когда мы дошли до реки и увидели изящный мост, появилось ощущение, что перед нами – картинка из какой-то другой реальности. Трудно поверить, что находишься на промышленной окраине Казани…
«ЛАСТОЧКА» У РЕКИ
Таксист, который вез нас с Николаем Васильевичем Трофимовым на эту окраину, всю дорогу рассказывал, что кто-то восстановил разрушенный старый мост. Это всех удивило. Таксист с женой даже приехали сюда специально, чтобы взглянуть на отремонтированный мост. «Зачем?» – спросил я. Оказалось, они хотели вернуться в места своего детства. Здесь, на берегах речки Казанки, раньше были детские оздоровительные лагеря. В одном из них, «Ласточке», таксист в школьные годы проводил все лето. Как и его жена.
Супруги обошли запущенную территорию бывшей «Ласточки». Корпуса разрушены. Спортивные площадки заросли сорняками. Вспомнили они и про длинный подвесной мост, на котором отдыхавшие в лагере ребята любили сидеть дружной ватагой. Решили дойти до него: расстраиваться – так уж до конца. Но мост, к немалому удивлению супругов, был цел. Выглядел как новенький. Супруги обрадовались. Словно по нему они в детство вернулись.
А еще казанский таксист вспомнил, что был в той «Ласточке» технический кружок, в котором ребята мастерили модели парусных и моторных судов. И какой замечательный человек руководил тем кружком. «Только вот забыл, как звали его», – пожалел таксист. «Я б тому человеку, который мост восстановил, спасибо бы сказал, если б встретил, – сказал на прощание водитель. – Тут немного пешком пройти осталось. Вас проводить?»
Знал бы он, кому это предлагал! Николаю Васильевичу дорогу показывать не надо. Он тут все ямки и деревья наперечет знает. Ведь Трофимов и есть тот самый человек, которого таксист хотел бы поблагодарить за восстановленный мост. И тот самый руководитель технического кружка, который учил ребят модели судов мастерить. На забывчивость таксиста Николай Васильевич не обиделся. Он и сам не вспомнил своего бывшего ученика. Впрочем, это неудивительно: столько детей у него в кружке занималось…
Николаю Васильевичу обидно, что «Ласточка» давно исчезла. Долго он не мог к этому привыкнуть. Пока супруга была жива, они приезжали сюда побродить по местам, где когда-то работали с детьми и были счастливы. Собирали грибы и орехи. Удивлялись, в какое запустение пришли прежде обустроенные для отдыха детей берега Казанки. Тропки на пляжи заросли. Трухлявые деревья и сгнившие ветки как попало сбрасывались в овраги и не сжигались. Всюду мусор. Доходили, конечно, и до старого подвесного моста. Без волнения говорить о нем Николай Васильевич не может. Рассказывает, что они с женой видели, как с деревьев на ветхий настил моста прыгают мальчишки и пробираются по нему, цепляясь за тросы.
– Я уже и кричал им, и ругал! – вспоминает Николай Васильевич. – Верите ли: местные жители доски связывали веревочками. А раз человек и вовсе провалился. Знали мы его. Он слесарем работал в «Ласточке».
Рассказывает это Николай Васильевич, аккуратно поглаживая один из двух толстых витых тросов моста. «Трос надо бы натянуть, нужен трактор… Да где его достать», – бормочет Трофимов. И с грустью вспоминает, что у местных дачников и жителей соседних поселков доску не мог выпросить.
Ну, вот и мост. Висит. Если присмотреться, то можно заметить, как из-за легких порывов ветра он слегка подрагивает. В снежные зимы, чтобы добраться до моста, приходилось лыжи с собой брать, говорит Трофимов. И лопатой раскидывать снег.
– Посмотрите свежим глазом. Вот тут ровненько, а в середине – горб, – волнуется Николай Васильевич. – Надо будет исправить. Ну что? Пойдемте на мост?
НЕРАВНОДУШНЫЙ ЧЕЛОВЕК
76-летний Николай Васильевич Трофимов – сотрудник Центра детского творчества в поселке Дербышки, который относится к Советскому району Казани. «Я малышам говорю: ты хоть раз к матери подходил, прижимался к ней, говорил, что любишь?» – делится своими педагогическими методами Николай Васильевич.
Родители его были неграмотные. Отец – плотник. От него Николаю передалось умение мастерить. С восьмого класса он стал заниматься в кружке судомоделирования. И брата увлек. На соревнованиях, проводившихся на озере Кабан в Казани, его модели призовые места занимали. Модель трехмачтового барка «Товарищ», которая и сейчас стоит у него дома, безуспешно пытались выкупить коллекционеры.
Факультет теплогазовентиляции Казанского строительного института Николай Васильевич бросил после третьего курса, после чего 25 лет трудился слесарем механосборочных работ на Казанском оптико-механическом заводе (КОМЗ) в Дербышках. Заводу принадлежал детский оздоровительный лагерь «Ласточка», куда Трофимова отправляли на лето заниматься с детьми в технических кружках.
Когда Николай Васильевич стал работать педагогом в Центре детского творчества, то под мастерскую ему выделили веранду. Рядом – жилой дом. Шум станков детям спать мешал. Тогда Николай Васильевич предложил директору центра выкопать подвал под верандой. Сейчас он смеется, что начальница тогда согласилась, явно не подумав. Теперь не только она, но и вся Казань знает, на что способен преподаватель кружка судомоделирования. Ну и что, что помимо работы в центре он еще вел и кружки в лагере? Николай Васильевич успевал часть земли утром вынести из подвала, а вечером развозил ее по поселку на двухколесной тележке собственной конструкции и засыпал ямы. 8300 ведер земли вытащил он из подвала. На той же тележке привез и без посторонней помощи выложил подвал бетонными плитами. Из десяти установленных станков более половины собрал из деталей, найденных на свалке.
Что он только с детьми не сконструировал! Дорогу для гонок моделей автомобилей. Большой настольный хоккей на шесть игроков. Для праздника Нептуна собрал доспехи и сделал щиты для 33 богатырей. Даже подзорные трубы с детьми собирал.
Всем соседним с Центром детского творчества кварталам Николай Васильевич известен как человек, неравнодушный к благоустройству. Когда не было асфальта во дворах и машины заезжали на клумбы, он оградил их поребриками. Огородил «пирамидками»-каркасами каштаны, чтобы во время уборки улиц тракторы не заваливали деревья снегом. Соорудил мост через овражек на окраине Дербышек – для этого местное лесничество разрешило Трофимову спилить два засохших дерева. Из них Николай Васильевич вместе с учениками нарезал катки под настил, для которого раздобыл доски. Сейчас того мостика нет, байкеры разломали.
Но больше всего Николай Васильевич печалился о мосте через Казанку – том самом, что вел к заброшенному лагерю «Ласточка». Этот подвесной пешеходный мост КОМЗ построил после сильного наводнения на реке Казанке в конце 1970-х годов. Вообще-то жизненно важного значения мост никогда не имел: в нескольких километрах есть настоящий дорожный мост. Подвесной мост был нужен для отдыхающих в лагерях детей, чтобы бегать купаться на Голубое озеро, для грибников, рыбаков. Но мост построили, и стал он украшением реки Казанки.
Позже, уже работая в лагере «Олег Кошевой», Николай Васильевич не раз просил разных местных начальников обратить внимание на ветшающий подвесной мост. Ходил на завод, звонил в администрацию Высокогорского района. Однако разделяла опасения Николая Васильевича только его жена – Валентина Петровна. Работала она на том же КОМЗе, когда-то училась на филологическом факультете, увлекалась литературной критикой и состояла в переписке с редакторами толстых литературных журналов. В детских лагерях читала лекции для детей и взрослых. Когда она стала болеть, то Николай Васильевич привозил ее на берег Казанки погулять и показать, что он успел сделать: засыпал овраги рядом с лагерем, установил в лагере стеклянные витрины для выставки поделок ребят.
Как-то отправился Николай Васильевич собирать в лесу орехи. Пришел на берег Казанки. А там люди, приехавшие погулять, стоят и сокрушаются по поводу разрушенного моста. Трофимов возьми да и скажи: вот дал бы кто денег хоть на одну доску, он бы сам начал ремонтировать мост. И тут один из приехавших достал толстую пачку денег и спросил: хватит? Николай Васильевич расчувствовался, отдал тому все собранные орехи, а как зовут – спросить забыл. Только имя помнит – Альберт...
Николай Васильевич говорит, что лишь позже догадался, что Альберт и другие люди, жертвовавшие ему деньги на ремонт моста, в детстве отдыхали в тех самых лагерях на берегах Казанки.
РАЗНЫЕ ЛЮДИ
К мосту Николай Васильевич относится ревностно. Еще не видя моста, я неосмотрительно предположил, что высота моста над уровнем воды, наверное, небольшая – метра два. Трофимов обиделся.
– Чего-о? – протянул Николай Васильевич. – Выше крыши двухэтажного дома. Метров восемь-десять! Высота порядочная. Разобрать старое было сложно. Когда мы с приятелем распиливали старые деревянные конструкции, не уследили, и фрагмент пролета рухнул, напарник повис, а меня зажало. Пилили-то обычными ножовками. Старые фрагменты моста мы потом из речки на берег вытащили.
Тросы подвесного моста находились в исправном состоянии. Две пары штанг высотой 8 метров, на которых они крепились, прочно стояли на бетонных опорах. Их штукатурку и покраску мастер решил оставить на потом. Ничего нового в конструкцию моста Николай Васильевич не вносил. Восстанавливал точь-в-точь как было. Балки сделал из бревен, которые ему безвозмездно предоставило местное лесничество. На каждой балке по две стойки в металлических креплениях. Николай Васильевич называет их модным словом «антивандальные». Демонтировать их вряд ли у кого получится. Каждую балку со стойками он предварительно собирал в мастерской. Потом разбирал и на тележке, прицепленной к велосипеду, транспортировал на берег Казанки. И там собирал. Длина балок 2 метра. Ширина пешеходной части полтора метра. Высота стоек более метра. Управлялся он с работой за пару часов и спешил домой к больной супруге. Инструмент зарывал рядом с мостом. Любопытные собаки свежевскопанную землю разрывали – с этим у Николая Васильевича была прямо беда...
Все железо и доски для перил он покупал либо на собственные, либо на пожертвованные деньги. Шестиметровые доски для перил покупал на рынке. В своей мастерской обрабатывал их торцы фуганком и по четыре штуки возил на велосипеде. Час ехал до моста и час обратно. Строил он мост два года. И за это время накатал более 500 километров.
Когда был готов первый пролет моста (а всего их десять), оказалось, что кто-то подал заявление на демонтаж конструкции на металлолом. Николай Васильевич побежал в администрацию Высокогорского района. Показал там фотографии восстанавливаемой переправы. Начали его уговаривать отказаться. А вдруг кто-то свалится? Ему же отвечать… Николай Васильевич доказал, что от первоначального проекта не отклоняется. Настил он сделал толще, чем был. Все доски пропитал, покрасил некоторые детали снизу. «А дадите денег или нет, все равно построю», – резюмировал Трофимов. Отстали.
Трофимов мост еще не закончил, а по нему люди уже пошли. Деньги, которые прохожие предлагали в помощь, брал. Трофимов говорит, что чаще всего жертвовали молодые люди. А самыми жадными оказались владельцы расположенных рядом дач. Один рыбак каждый день ходил через мост. Трофимов просил помочь, а тот говорил, что лучше лодку купит, чем на мост потратится. «Ну, разные люди бывают! – улыбается Николай Васильевич. – Некоторые меня ненормальным называли! А другие…». А другие помогали чем могли. Генератор для сварочных работ Николаю Васильевичу дал один бывший ученик, занимавшийся в его кружке судомоделирования. Трофимов до сих пор ищет этого благотворителя, чтобы вернуть ему установку. Одиннадцать раз приезжал на мост сварщик выполнить все работы с металлическими растяжками.
Своей супруге Валентине Петровне Трофимов не рассказывал о том, что восстанавливает подвесной мост. Хотел сюрприз устроить. Но жена умерла, так и не узнав об этом.
Как Николаю Васильевичу удавалось совмещать уход за прикованной к постели женой и тратить по три часа в день на строительство моста, он предпочитает не рассказывать.
МОСТ ДЯДИ КОЛИ
…На снегу – крупные собачьи следы. Они обходят замерзшую лужу с желтыми листьями и ведут к мосту. Следы видны и на широких заснеженных ступенях. Николаю Васильевичу хорошо знакомы эти следы: этот пес уже давно приладился переходить реку по подвесному мосту. Так что на них он не реагирует. Но с беспокойством разглядывает другие – следы протекторов шин. Как он определяет по следам, что байкеры пытались въехать на мост на мотоциклах – я не понимаю. «Промежутки между ступенями большие, – вздыхает с облегчением Трофимов, – у них не получилось на мост въехать. Ступени только оббили». Становится ясно: если бы Николай Васильевич застал эти «соревнования», байкерам не поздоровилось бы. Когда дело касается моста, мягкий и добрый Николай Васильевич вмиг становится грозным и суровым. Как-то он заметил идущих по мосту молодых ребят из Крутушки. Ради забавы они колотили ногами по перилам. Николай Васильевич с берега на них так прикрикнул, что озорников с моста будто ветром сдуло.
Так что когда Трофимов восстанавливал ступени, не зря оставил между ними большой зазор. Конечно, пожилым людям это, может, и доставляет некоторые неудобства, зато байкеры на мосту гонок не устроят.
Настил пружинит, а сам мост раскачивается из стороны в сторону, когда мы идем по нему. Ближе к середине «качка» становится ощутимей.
Прежде на берегах стояли старые сухие деревья. По разрешению лесников Николай Васильевич с приятелем их убрал, а то вода с веток капала на мост, настил гнил. Площадки рядом с мостом Николай Васильевич не чистит от веток и листвы специально, чтобы на машинах и мотоциклах было труднее подъехать. Правда, с тех пор как мост был восстановлен, главы местных поселений присылают сюда людей на уборку. Волонтеры появились.
– Вот тут шурупы ввинтили, – показывает Николай Васильевич. – Это бесполезно. Они от вибрации выскакивают или лопаются. Надо гвоздями. Я потом заменю. Ну что, вроде растяжки все целы?
Когда Николай Васильевич поднимается на мост, то первым делом высматривает именно лопнувшие растяжки. В позапрошлом году шесть растяжек лопнуло, в прошлом три. Николай Васильевич ездил в «Мостострой» советоваться. Ему порекомендовали размер диаметра в тягах растяжек увеличить. Раньше для растяжек нужно было аппарат для сварки привозить, а теперь Трофимов резьбу на них нарезает и на гайки сажает. Его изобретение.
Сегодня растяжки все целы. И мы шагаем по мосту дальше.
– Альпинисты слишком много запросили за покраску, – сетует Николай Васильевич. – Я тогда взялся за кисти сам. Привез шестиметровую лестницу, которую сейчас прячу на берегу в кустах. Банки с краской цвета морской волны, помните, показывал вам в мастерской?
Мост плавно покачивается под ногами. Внизу видны полыньи. Пустынно вокруг. На берегах Казанки ни души…
Вопросы о том, кто пользуется мостом, Николаю Васильевичу не нравятся. Зато Трофимов с удовольствием рассуждает о том, что вот восстановят детские оздоровительные лагеря и мост снова всем пригодится. «Может, доживу до того момента, когда «Ласточку» восстановят», – мечтает Трофимов.
– Так мост и сейчас всем нужен, – замечаю я в ответ. – Вон дачные поселки по берегам строятся.
– А грибники, а рыбаки? – подхватывает Трофимов. – Жители Крутушки по нему ходят. Сейчас девчонки селфи делают на мосту, платья приносят в рюкзаке и фотографируются. Я им говорю: замерзнете, глупые! Сейчас тут даже свадьбы проводят. Просят разрешения. Пусть. Мне не жалко…
Припорошенные снегом цветы, украшающие перила и тросы, оставлены на мосту молодоженами. Это не вызывает у Трофимова раздражения. А вот перила он решил покрасить еще осенью. На них кто-то выжег надпись «Мост дяди Коли» и цитату из были Льва Толстого. Старика, который сажал яблони, спросили: зачем он это делает? Ведь все равно не дождется плодов. А старик ответил: «Я не съем, другие съедят, мне спасибо скажут». Вот эту фразу и написали на перилах.
Но молодожены уговорили Николая Васильевича не красить перила. А потом грянули морозы – куда уж тут красить? Надписи эти смущают Трофимова. Говорит, что это – нескромно. Вот придет весна, он перила обязательно покрасит.
Правда, подозреваю, что с этой народной благодарностью неутомимому дяде Коле все равно не совладать. Перила-то он покрасит. Но, думаю, надпись появится на них снова.