Продолжал Тишка наслаждаться властью своей столичной. Только вот думы о народе мешали спокойно наслаждаться. Всё думал Тишка: «А чего это народ – то грустный такой ходит?» Вот всё у народа имеется: и стены свои есть, и работа у каждого есть, еды полон погреб, а всё равно народ грустный ходит. Подумал Тишка еще немного, почесал голову, да и придумал: праздника народу не хватает! Чтоб музыка везде трубила, огни сверкали, чтоб везде.
А чтоб праздник масштабным получился, придумал Тишка созвать свой народ колхозный. И другие колхозы тоже пригласил. Вот дивный праздник – то будет!
Съехались колхозы со всей округи, не хотели колхозы ехать, да Тишка веселиться приказал! А, чтоб никто груши не околачивал, всем заданий дал – кому песню исполнить, кому на гуслях сыграть, а кому и в пляс пуститься!
Стал народ веселиться. Улыбается народ, пляшет да поёт. Тишка ходит да следит, чтоб все веселились. Вон Ванька – то стоит хмурый какой – то!
- Ты чего это, Ванька, хмурый такой? – интересуется Тишка.
- А чего ж веселиться, Тихон Петрович!? Я жалованья получаю три копейки, а хлеб пять копеек стоит. Как же тут веселиться, Тихон Петрович! – пожаловался Ванька.
Не поверил Тишка ему. Говорит, врёт этот Ванька всё. Не может народ у нас из – за сущих пустяков грустить. Подумал Тишка немного, почесал голову и решил: «Завтра на ковёр Ваньку вызову!».
Пришёл Ванька еще грустнее, чуть слеза нарисовалась. А Тишка и говорит:
- Ты что же, Ванюша, каждый день грустный ходишь?
- Так, а чего веселиться – то, Тихон Петрович? С утра за водой в колодец пошёл, набрал два ведра, а вода – то мутная! Как пить – то такую воду, Тихон Петрович! – пожаловался снова Ванька.
Ох, и разозлился Тихон Петрович тогда, лицо краской налилось, да и выдал он:
- Знаешь Ванька, ты вот на воду мутную жалишься, а в соседнем колхозе воды в колодце и вовсе нет! И ничего, народ не хмуриться, живёт тем, что есть!
- Там народ стойкий наверно, без воды вон может! А мне пить надо каждый день, Тихон Петрович, чтоб не помереть. А, чтоб от воды не помереть, чистую пить надо! – протяжным стоном произнёс Ванька.
Не стал Тишка больше слов напрасно тратить, выпорол он Ваньку. И понял Ванька истину: «Грусти так, чтоб Тишка не видел»…