Президент Финляндии Саули Ниинистё выступил со статьёй на тему испытаний, через которые Евросоюзу придётся пройти в связи с пандемией и её влиянием на все сферы жизни общества.
Пандемия поставила в исключительные условия весь мир. Пока остаётся неясным, когда это закончится – не говоря уже о том, что за этим последует.
Пребывая в растерянности, мир делает прогнозы на будущее. По наиболее реалистичным из них приходится признать, что мы пока не знаем, как изменится мироустройство.
И хотя ясной картины будущего нет, необходимо пытаться формировать её. Как писал весной для Wall Street Journal Генри Киссинджер, мировые лидеры сейчас столкнулись с историческим вызовом: нужно и справиться с кризисом, и построить будущее. Иначе последствия могут стать роковыми.
На следующей неделе в рамках дискуссий в Култаранта мы взглянем на послекризисные времена.
Как будет выглядеть будущее мира, экономики и нашего общества? Справится ли мир с этим бременем, хватит ли средств, придётся ли укреплять границы?
Решая эти вопросы, не следует забывать о Европейском союзе. В борьбе с инфекцией Европа по большей части выступила в качестве национальных государств, а не союза. И это понятно – единого подхода нет. На разных территориях вирус распространяется по-разному. Каждый озабочен принятием собственных безотлагательных мер.
Без дееспособного Евросоюза положение каждого из его членов после эпидемии станет более затруднительным. Но именно эти проблемы – тяготы, деньги и границы – испытывают в данный момент Евросоюз на прочность.
Первое испытание опять-таки связано с деньгами. Как Евросоюз и еврозона справятся с экономической нагрузкой, возникшим из-за пандемии?
Определённая граница между югом и севером появилась уже при обсуждении вопроса евробондов. В дальнейшем Евросоюзу нужно будет прийти к единодушному решению по вопросам общего бюджета. Мы слышали и услышим ещё резкие выступления и о солидарности, и о перекладывании ответственности на других.
Второе испытание тоже упирается в деньги, причём в гораздо большую сумму. Я имею в виду продолжительную политику Европейского центрального банка печатать денег «столько, сколько потребуется». На прошлой неделе конституционный суд Германии поставил политику ЕЦБ под сомнение, что повлекло за собой крупную дискуссию.
Решение суда в Карлсруэ тут же вызвало вопросы. Как ЕЦБ может – и может ли – продолжать печатать деньги для смягчения кризиса и при чём здесь Германия? Юридический аспект этой проблемы явно ещё предстоит прояснить.
Более серьёзен возникший вопрос о юрисдикции – и об отношениях в свете этого в рамках Евросоюза. Уже сейчас в некоторых восточных странах ЕС склонны считать, что Карслруэ приструнил суд Европейского союза, и национальные законы могут влиять на европейские.
Вряд ли в Германии будут сильно довольны нелестными отзывами о конституционном суде, которые раздаются из кругов ЕС и ЕЦБ.
Третья болевая точка – Шенгенское соглашение, которое уже вызвало вопросы в связи с миграцией. Эпидемиологическая ситуация разнится в разных странах и привела к различным ограничениям передвижения. Возможно, от них будет сложно отказаться особенно в тех странах, в которых решено подавить инфекцию.
Перед Евросоюзом стоит огромный вызов. От способности решить внутренние проблемы зависит и его внешнее влияние в будущем мире.
В последнее десятилетие ЕС своё влияние непрерывно утрачивал. Силовая политика стала полем большой тройки.
Французский эксперт по геополитике Франсуа Хейсбург предупреждает о «временах хищников». Вернуть утраченные позиции всегда трудно, и в условиях роста разногласий внутри Евросоюза это может стать невозможным. Проиграют от этого все: и северные, и южные, и восточные, и западные страны – члены ЕС.
Двадцать лет назад Тони Блэр требовал от Евросоюза «меньше, но лучше». Сейчас этот подход можно было бы применить так: меньше заботиться о своём благе, лучше заботиться об общем.