Он влюбился в дочь трактирщика Кетхен Шёнкопф, но она предпочла кого-то более солидного, адвоката, который в конце концов стал заместителем лейпцигского бургомистра. Гёте отомстил, начав свою первую зрелую пьесу Die Mitschuldigen (1787; "Партнеры по чувству вины") - поэтическую комедию, показывающую женские сожаления после года замужества не с тем мужчиной. Его эмоциональное состояние стало суматошным, здоровье уступило - возможно, у него был приступ туберкулеза, и в сентябре 1768 года он вернулся домой во Франкфурт без ученой степени. Еще одна вспышка болезни привела его, по-видимому, к смерти, и вскоре после этого он перешел из вольнодумства в евангельское христианство. В то же время он серьезно изучал алхимию и, возможно, уже сформировал идею написания пьесы о Фаусте, полулегендарной фигуре, которая продает свою душу дьяволу за знания и власть и которая стала предметом величайшего произведения Гёте.
Штурм Унд Дранг (1770-76)
С апреля 1770 года по август 1771 года Гёте учился в Страсбурге на докторскую степень. Однако теперь он вышел из христианского периода, и для своей диссертации выбрал потенциально шокирующую тему из церковного закона о природе древней иудейской религии. Диссертация, ставящая под сомнение статус десяти заповедей, оказалась слишком скандальной, чтобы быть принятой, как он, возможно, намеревался, и вместо этого он сдал латинский устный экзамен на лиценциата в области права (который, согласно конвенции, также присуждал звание доктора). Его юридическое образование оказалось полезным для него в различные моменты последующей жизни: в отличие от многих его литературных современников, имеющих опыт в богословии, философии или классической филологии, он с самого начала был человеком-практиком.
Но Страсбург был также сценой интеллектуального и эмоционального пробуждения, которое наступало на Гёте с чем-то вроде силы обращения. Зимой 1770-71 года Иоганн Готфрид фон Гердер, уже известный молодой литературный интеллектуал, останавливался в Страсбурге для операции на глазах. Во время длительных бесед в затемненной комнате Гёте научился смотреть на язык и литературу по-новому, почти антропологически: как на выражение национальной культуры, части исторически специфического гения конкретного народа, сосредоточенного время от времени в гении отдельных личностей, таких как Шекспир или анонимные авторы шотландских пограничных баллад или, в XVI веке в Германии, Мартин Лютер. Вскоре Гердеру пришла в голову мысль о том, что Гёте, возможно, предназначен для такой роли в свое время, в то время как Гёте ответил на увлечение Гердера устной литературой, собрав дюжину народных песен от старух в немецкоговорящих деревнях за пределами Страсбурга и попробовав написать некоторые из них собственными руками. Путешествуя верхом на лошади по эльзасской сельской местности, Гете узнал о популярных корнях своего родного языка, в то же время, в первую очередь, под влиянием современной английской литературы сентиментализма, примером чего является "Путешествие сентиментальности" Лоренса Стерна (1768 г.), начавшее ощущать эмоциональную привлекательность пейзажа. Он также понял, что Страсбургский собор является архитектурным шедевром, хотя его готический стиль, который он ошибочно считал более немецким, чем французским, тогда в целом был недооценен, и он начал эссе Фон Дойчера Баукунста (1773 г.; "О немецкой архитектуре"), в похвалу своему архитектору. В конце концов, он снова влюбился. В маленькой деревне Сессенхайм, недалеко от Рейна, и на мелководье своего лютеранского пастора, Гёте нашел деревенский рай, который казался ему воплощением всего того, что Гердер вдохновил его на мысль о немецком образе жизни. Его связь с Фридерикой Брион, одной из дочерей пастора, была краткой и напряженной, но он уже боялся брака и фиксации обязательств, которые, казалось бы, были связаны с этим. После того, как он получил лицензию в университете, он довольно внезапно покинул Фридерике и вернулся во Франкфурт. Похоже, что у нее случился срыв, и тема преданной женщины прослеживается во всех работах Гёте на ближайшие восемь лет и далее.
Во Франкфурте Гёте начал юридическую практику, но нашел новые литературные возможности, которым Гердер следовал вместе с ним. Его неспокойная совесть по отношению к Фридерике в сочетании с вдохновением, полученным из воспоминаний грабителя-барона Гетца фон Берлихингена XVI века, снабдили его материалом пьесы в манере шекспировского и германского стиля, которую, как он думал, Гердер одобрил бы.
Продолжение следует...