Сегодня опишу реальные события происходившие в жизни ветерана ВОВ - Валентина Бирюкова.
Валентин Бирюков родился 4 июля 1922 года в селе Колыванском Павловского района, Алтайского края. Прошёл всю ВОВ, получил тяжелейшие ранения, после хирургической операции, лечения, вернулся в ряды Советской армии. Продолжил бить нацистов фашистской Германии до победного дня.
Награжден медалями «За оборону Ленинграда», «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией».
Вот, что описывал фронтовик Валентин Бирюков о первых тяжелейших годах Великой Отечественной Войны:
Меня тоже направили в военную школу в Омск, когда началась Великая Отечественная война. Потом — под Ленинград, определили в артиллерию, сначала наводчиком, затем командиром артиллерийского расчета.
Условия на фронте, известно, были тяжелые: ни света, ни воды, ни топлива, ни продуктов питания, ни соли, ни мыла. Правда, много было вшей, и гноя, и грязи, и голода.
Зато на войне самая горячая молитва — она прямо к небу летит: «Господи, спаси!» Слава Богу — жив остался, только три раза ранило тяжело.
Когда я лежал на операционном столе в ленинградском госпитале, оборудованном в школе, только на Бога надеялся — так худо мне было. Крестцовое стяжение перебито, главная артерия перебита, сухожилие на правой ноге перебито — нога, как тряпка, вся синяя, страшная.
Я лежу на столе голый, как цыпленок, на мне — один крестик, молчу, только крещусь, а хирург — старый профессор Николай Николаевич Борисов, весь седой, наклонился ко мне и шепчет на ухо:
— Сынок, молись, проси Господа о помощи — я сейчас буду тебе осколочек вытаскивать. Вытащил два осколка, а третий не смог вытащить (так он у меня в позвоночнике до сих пор и сидит — чугунина в сантиметр величиной).
Наутро после операции подошел он ко мне и спрашивает:
— Ну как ты, сынок? Несколько раз подходил — раны осмотрит, пульс проверит, хотя у него столько забот было, что и представить трудно. Случалось, на восьми операционных столах раненые ждали. Вот так он полюбил меня. Потом солдатики спрашивали:
— Он тебе что — родня?
— А как же, конечно, родня, — отвечаю.
Поразительно — но за месяц с небольшим зажили мои раны, и я снова возвратился в свою батарею. Может, потому, что молодые тогда были… Опыт терпения скорбей в ссылке, выживания в самых невыносимых условиях пригодился мне в блокадные годы под Ленинградом и в Сестрорецке, на Ладожском побережье. Приходилось траншеи копать — для пушек, для снарядов, блиндажи в пять накатов — из бревен, камней… Только устроим блиндаж, траншеи приготовим — а уж на новое место бежать надо.
А где сил для работы взять? Ведь блокада! Есть нечего. Нынче и не представляет никто, что такое блокада. Это все условия для смерти, только для смерти, а для жизни ничего нет — ни продуктов питания, ни одежды — ничего.
Так мы травой питались — хлеб делали из травы. По ночам косили траву, сушили ее (как для скота). Нашли какую-то мельницу, привозили туда траву в мешках, мололи — вот и получалась травяная мука. Из этой муки пекли хлеб. Принесут булку — одну на семь-восемь солдат.
— Ну, кто будет разрезать? Иван? Давай, Иван, режь!
Ну и суп нам давали — из сушеной картошки и сушеной свеколки, это первое.
А на второе — не поймешь, что там: какая-то заварка на травах.
Ну, коровы едят, овечки едят, лошади едят — они же здоровые, сильные. Вот и мы питались травой, даже досыта. Такая у нас была столовая, травяная. Вы представьте: одна травяная булочка на восьмерых — в сутки. Вкусней, чем шоколадка, тот хлебушек для нас был.
Трудно представить современному поколению. В каких нечеловеческих условиях, приходилось советским солдатам (нашим отцам, дедам и прадедам) выстаивать против нацистской Германии и нацистского блока союзников Германии.
Протоиерей Валентин Бирюков (иеромонах Иосиф) почил 18 апреля 2018 года в возрасте 95 лет в городе Бердск (Новосибирская область).
За чтение спасибо. Поблагодарите, поставив лайк.
Подписывайтесь на канал Авва Градский