Яков Рапопорт был верным сыном партии, активным участником жизни страны, тружеником, человеком неординарной судьбы. Но вся его жизнь, отданная служению Родине, стала воплощением идеи о реализации цели любыми метода- ми и средствами. Яков Давыдович – яркий пример представителя новой советской элиты, пришедшей к власти «с маузером в руках» на смену людям, воспитанным в христианских традициях, с неприятием любого насилия ради благ, если для этого должна «пролиться слеза ребёнка».
Яков Давыдович был одним из тех людей, для которых партия была всем…
«Я в партии с семнадцатилетнего возраста, это как раз половина моей жизни. Говорят, что человек складывается в юности. И вот юность моя прошла в партии. И вот юность моя прошла в партии. Ее принципы, дисциплина, её коллективная воля у меня в крови, в мозгу, в костях. Мне неизвестно, что значит «не могу, не умею», если велит партия. Честное слово, это какие-то умирающие понятия. Мы всё сможем, всё сумеем, когда захотим». (Из книги «Беломорско-Балтийский канал»).
Родился Яков Давыдович в 1898 году в Риге в семье служащего. После ремесленного училища поступил в Воронежский государственный институт. Закончить ему удалось только 3 курса медицинского факультета (первоначально поступил на физико-математический факультет, но потом перевелся на медицинский). Во время учёбы в марте 1917 года Яков Давыдович вступил в партию большевиков.
Известно, что в январе 1917 года провокатор выдал членов большевистского кружка, но Рапопорту удалось скрыться. С провокатором он встретился снова.
«Через много лет, будучи заместителем начальника строительства Беломорско-Балтийского канала, он в одном из заключённых узнал человека, выдавшего их группу. Тот, ставший уже инженером, выступал с рационализаторским предложением. Первым желанием Якова Давыдовича было напомнить предателю Воронеж и друзей… Но в голову пришла мысль, что этот человек только сейчас начинает подниматься из грязи, что он очень неустойчиво идёт к новой жизни». (Из воспоминаний Н. Коган).
Тогда, в 1917 году, из института он был отчислен. Когда белогвардейцы заняли Воронеж, Андрей Григорьевич Шкуро выпустил листовку, обращённую к студентам: «Яков Рапопорт, слушатель Императорского Юрьевского университета, эвакуированного во время мировой войны в Воронеж, ныне продался большевикам. Студент, указавший его местопребывание, получит от меня награду в 50 тысяч рублей.
В это время Рапопорт отступил из Воронежа в рядах Красной Армии.
"Однажды, обходя свой полк, он неожиданно попал на территорию, занятую белыми, и тут же был захвачен в плен двумя казаками. Увидев, что у пленного кожаная куртка, казаки решили, что он комиссар, и сразу повели его в штаб. По дороге они стали решать, нужно ли вести его в штаб или лучше прикончить по дороге. Рапопорт шёл и соображал, что будет, если его приведут в штаб, ведь по всему городу расклеены его портреты, надежды никакой не оставалось. В это время они проходили мимо огородов с низким плетнём, густо засаженных крупной капустой. Дорога шла вверх. Рапопорт знал, что прямо за огородом – обрыв. А там стоят наши части. И поняв, что так или иначе он обречён, Рапопорт решается на рискованный шаг. Выждав, когда один из конвоиров закурил, толкнул его изо всех сил в грудь, выхватил винтовку и, прежде чем второй успел что-либо сообразить, ударил его прикладом по голове, перескочил через плетень и пополз по капусте, которая была очень густой. Ночь была тёмная, это тоже было ему на руку. Через несколько минут казаки опомнились и стали стрелять по капусте. Но перелезть через плетень побоялись, зная, что там находятся красноармейские части. Рапопорт был спасён". (Из воспоминаний Н. Коган).
В 1918 году Воронежским Губкомом РКП(б) Яков Давыдович был направлен для работы в Воронежскую губернскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем, где проработал до 1922 года. В августе 1922 года он перешёл на работу в Российское акционерное общество Госрозницы.
"Доходы этого общества, председателем которого был Ф. Э. Дзержинский, направлялись для помощи беспризорным детям, на борьбу с беспризорностью". (Из воспоминаний Я.Д. Рапопорта).
После Воронежа Якова Давыдовича отправили на работу в Москву. В Москве молодой коммунист стал секретарём наркома иностранных дел, им тогда в правительстве Ленина был Георгий Чичерин.
Из этого наркомата перешёл на Лубянку, служил хозяйственником, был выдвинут в заместители начальника Главного управления лагерей.
«В связи с организацией в составе ОГПУ Главного управления лагерей я был назначен в 1930 году заместителем начальника этого управления и руководил всей его производственной деятельностью и, в частности, строительством железнодорожных линий направления Кунгур- Свердловск, Яр-Фосфоритная, Нинюг-Сыктывкар, лесозаготовительными работами по обеспечению топливом Москвы и Ленинграда, Ухто-Печерским направлением и др.». (Из воспоминаний Я. Д. Рапопорта).
С организацией в 1931 году строительства Беломорско-Балтийского канала был одновременно назначен заместителем начальника этого строительства, которым руководил до назначения в начале 1933 года заместителем начальника строительства канала Москва-Волга.
На Беломорско-Балтийском канале его задачей, в частности, было «накормить, одеть и обуть лагерника, следить, чтобы он был вымыт, имел чистое бельё». Каким человеком был Яков Давыдович?
«В детстве мне нравились задачи-головоломки, я не отступал от них по нескольку суток, пока не добивался решения. Математика, на мой взгляд, хороша тем, что знающего её трудно обмануть. В своё время я посту- пил было на физико-математический. Я и теперь часто сижу в виде отдыха над логарифмами, тригонометрией, теоретической механикой…»
Всегдашний Рапопорт – большеголовый крепыш, тщательно выбритый, внимательно слушающий собеседника, готовый к сдержанному и в то же время обстоятельному ответу, законченному любимым присловьем «не так ли?»…
Память Яков Давыдович проявлял отличную. Разбуженный среди ночи, он мог безошибочно сказать, сколько на строительстве лопат, кирок, тачек, сколько на вчерашний день выписано пайков, каковы нормы на скале, плывуне и глине, в какое отделение и что надо послать. Был случай, когда ему попытались втереть очки, и попытка кончилась для другой стороны плачевно». (Из книги «Беломорско-Балтийский канал»).
«…Были исключительные случаи, когда сам начальник управления ББК (Беломорско-Балтийского канала) Рапопорт лично, демонстративно, при многих свидетелях, давал указание снизить срок заключения какому-нибудь ведущему специалисту. Какие были окончательные результаты – неизвестно, но впечатление это производило на всех окружающих очень сильное. А что касается «социально близкого элемента» – воров и проституток, то Рапопорт очень часто приказывал освободить «ударника труда», «ударницу великой стройки» как «исправившихся досрочно». Об этом сразу же выпускались «молнии», «аншлаги», а газеты «Перековка» и «Заполярная перековка» помещали портреты передовиков, которые вчера сознательным ударным трудом заслужили свободу! Родина простила их! Пусть все берут с них пример! Труд – дело чести. И в театре на концерте воспевали это событие.
На строительной же площадке инструкторы КВО (культурно-воспитательного отдела) устраивали митинг. Выступали «освобождённые» и по бумажке читали «пламенные речи», вроде: «Я всю свою жизнь воровал, из тюрем не вылезал, и вот спасибо Советской власти, спасибо товарищу Сталину, которые научили меня честно трудиться и стать полезным человеком. Я решил остаться в своей родной бригаде ещё на месяц, чтобы доказать всем гадам, врагам народа, что никакие их вредительства не помешают нам, рабочему классу, успешно выполнить план и закончить великую стройку коммунизма— наш родной Беломорканал!
Я призываю всех не терять бдительность и разоблачать вредителей, которые и здесь притаились и хотят сорвать наши планы. Да здравствует товарищ Сталин! Да здравствует наш начальник стройки, товарищ Рапопорт!» (В.Я. Дворжецкий, «Пути больших этапов»).
«Всюду, где появлялся Рапопорт, воцарялся порядок. Это был настоящий чекист, беззаветно преданный своему долгу, умеющий находить выход из самой сложной обстановки. Когда Рапопорта спрашивали, что заставляет его интересоваться даже мелочами, он отвечал: «На стройке нет мелочей. Я выполняю задание партии». (Из воспоминаний Н. Коган).
Беломорско-Балтийский канал построили в рекордно быстрые сроки, и он стал «гордостью первой пятилетки».
"За 20 месяцев строительства Беломорско-Балтийского канала, при почти полном отсутствии механизмов, было выполнено 21 млн. кбм земляных работ и 390 тыс. кбм бетона, что в результате дало возможность ввести в эксплуатацию канал протяжённостью 227 км с 19 шлюзами (32 камерами), плотинами, дамбами, водосбросами…» (Из воспоминаний Я. Д. Рапопорта).
В конце 1933 года Яков Давыдович был назначен начальником Беломорско-Балтийского комбината. Перед ним была поставлена задача экономического освоения районов, тяготеющих к построенному Беломорско- Балтийскому каналу. И в ближайшие два года он руководил освоением лесных массивов, строительством лесообрабатывающих и лесоперерабатывающих предприятий, судоверфей, металлургических предприятий, электростанций и созданием местной продовольственной и кормовой базы.
В 1935 году в связи с решением o строительстве Угличского и Рыбинского гидроузлов Яков Давыдович был назначен начальником строительства организации под названием «Волгострой».
Во время строительства Угличской и Рыбинской ГЭС Рапопорт почти постоянно жил в центре Волгостроя, в поселке Переборы, вместе с женой Валентиной Григорьевной и сыном. В Угличе он бывал редко, когда приезжал, останавливался в гостинице.
Вот такой случай произошёл на строительстве.
«Однажды внимание всех людей привлёк пожар. Это горела баржа. Все стояли подавленные. Недалеко от баржи находились цистерны с нефтью, если бы они вспыхнули, могла бы погибнуть перемычка, погиб бы результат работы целого года и отдалился бы срок окончания стройки.
Люди были охвачены ужасом. Все понимали, что ещё несколько минут – и цистерны загорятся. Необходимо было отсоединить баржу, но никто не решался кинуться в ледяную воду на горящую баржу. В это время на берегу появился Рапопорт, которому доложили о происшествии. Оглядев столпившихся на берегу заключённых, он обратился к ним:
– Ребята, кто рискнёт? В обиде не будет, сосчитаемся потом.
Из толпы выбежал молодой заключённый и бросился на горящую баржу. Прошло несколько минут, толпа застыла в ожидании. И вот появился он – в дымящейся одежде, с опалёнными волосами, но перемычка была спасена.
К нему подошёл Рапопорт, протянул руку и сказал: «Молодец, будем в расчёте, иди в контору, получай документы». Заключённый сначала не понял, но, когда до него дошёл смысл сказанных слов, он не выдержал, разрыдался, как ребёнок, и, не помня себя от радости, бросился в контору». (Из воспоминаний Н. Коган).
«Начальник нашего строительства Я. Д. Рапопорт предложил мне перевезти за счёт строительства мою семью сюда с тем, что я буду жить с семьёй, а жена получит место на строительстве. Сейчас я спешно написал жене об этом предложении и жду от неё ответа. Кроме того, мне выдано в виде поощрительной награды 200 рублей». (Из письма Б.Л. Личкова (на Волгострое специалист изыскательной партии) В.И. Вернадскому, 12 января 1936 года).
«Яков Рапопорт также уважительно обращался с профессором Б. Л. Личковым, хотя темы для разговора у них не находилось. Это отношение к профессору бросалось в глаза, и через отдел инженерной геологии «зэка» Личкову в качестве поощрения были выписаны болотные сапоги». (Из воспоминаний Фёдора Логинова, на Волгострое руководителя отдела инженерной геологии).
«У Рапопорта была машина «эмка» (Газ М-1), других машин не было, и специально для него ежедневно чистили дорогу в Переборах». (Из воспоминаний Серафима Ивановича Некрасова).
«Зимой Рапопорта возили на санях, летом на машине, ежедневно его водитель писал отчёты в Москву, подробно рассказывая о всех передвижениях Якова Давыдовича». (Из воспоминаний Акрама Галиевича Ахметчанова).
«Отец (Серафим Николаевич Тачалов) был очень дружен с Рапопортом. Рапопорт ему подарил собачку, эту собачку Рапопорту подарил Сталин, Сталину – французская делегация, у собачки была богатая родословная. Когда был маленьким, Рапопорт посещал их дом, и от звука только его сапогов «волосы на затылке дыбом поднимались». (Из воспоминаний Виктора Серафимовича Тачалова).
Тучи стали сгущаться над Рапопортом в 1939 году, когда пришёл Л. П. Берия и начались массовые чистки руководителей.
19 декабря 1939 года в списке имён начальников ИТЛ и строительств, подготовленных для Берии, всех начальников разделили на несколько категорий. В первой категории были те, кто подлежал замене, а во второй – те, кто вызывал сомнение. Во второй категории первой фамилией была указана фамилия Рапопорта.
Уже 29 января 1939 года Яков Давыдович был освобождён от должности зам. начальника ГУЛАГа НКВД.
По окончании работ на основных сооружениях Волгостроя Рапопорт был назначен начальником Главного управления гидротехнического строительства НКВД СССР, в состав которого входили строительство Вол- го-Балтийского водного пути, Ковровой и Владимирской ГЭС на реке Клязьме, Калужской ГЭС, гидротехнические работы на реке Амуре и т. д.
Все эти работы были прекращены в июле 1941 года, и Главгидрострою было поручено строительство всех оборонительных сооружений.
В октябре 1941 года Яков Давыдович был назначен командующим 3-й сапёрной армией, которая участвовала в строительстве рубежей в период подготовки к обороне Москвы.
В феврале 1942 года Яков Давыдович был отозван с фронта, и ему было поручено возглавить строительство Ново-Тагильского металлургического завода. Постановлением СНК СССР от 27 декабря 1941 г. и приказом наркома внутренних дел Л. П. Берии от 27 января 1942 г. (это официальная дата образования Тагиллага) вся ответственность за выполнение строительной программы 1942 г. и обеспечение Тагилстроя необходимыми ресурсами возлагалась на коллектив Волгостроя. Именно штат Волгостроя стал костяком строительства НТМЗ и лагеря НКВД, осуществил в срочном порядке переброску техники и оборудования с Рыбинского и Угличского гидроузлов на Шексне и Волге, со строительства полевых оборонительных сооружений Наркомата обороны.
Как свидетельствуют архивные документы, первые эшелоны с волгостроевцами стали прибывать на строительные площадки уже в начале февраля 1942 г., в разгар самой лютой военной зимы на Урале.
«По данным на 10 февраля, в штате строительства НТМЗ числилось 13 500 человек, из них 5250 были заключёнными. Большую часть поступивших составляли больные, ослабленные, инвалиды, раздетые и разутые люди: среди них значилось 1100 больных, 250 раздетых, 300 инвалидов. Приступив к организации лагеря практически на голом месте, руководство Тагиллага руками заключённых в кратчайшие сроки создало крупное лагерное хозяйство. По состоянию на 15 мая 1943 г., Нижнетагильский ИТЛ НКВД состоял из 18 лагерных подразделений. Тагиллаг включал в себя около 26 участков, расположенных как на строительной площадке НТМЗ, так и за её пределами в радиусе от 30 до 200 км». (В.М. Кириллов. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала. 1920-е – начало 1950-х гг. Нижний Тагил, 1996).
Постановлением Совнаркома СССР № 199 от 22 февраля 1943 года Якову Давыдовичу было присвоено звание генерал-майора инженерно-технической службы.
В 1944 г. Я.Д. Рапопорт сменил А.Н. Комаровского на посту начальника Челябметаллургстроя.
В характеристике от 16 января 1947 г., подписанной секретарем Челябинского обкома ВКП(б), указывалось: «Как начальник строительства и лагеря проявил себя знающим сложное дело хозяйственного руководства большим коллективом рабочих, служащих и инженерно-технических работников и большими массами лагерного коллектива».
За время работы Якова Давыдовича начальником Челябметаллургстроя было закончено строительство комбината, флюсовой базы, двух коксовых батарей, химцехов, доменной печи, подсобно-вспомогательных цехов, сети железных и автомобильных цехов, велось жилстроительство.
День Победы строители встретили на подъёме, досрочно выполнив задание правительства по вводу в эксплуатацию сложнейших производственных объектов на Челябинском металлургическом заводе.
В 1945 году Рапопорт получил новое задание – начать в районе Кыштыма сооружение завода № 817, предназначенного для получения ядерного оружия.
На плечи Я. Д. Рапопорта легли все трудности реализации начального периода гигантской стройки, первого предприятия атомной промышленности СССР.
В декабре 1945 г. Я. Д. Рапопорт направил в Кыштым батальон трудармейцев, а в январе – первые два батальона военных строителей. В сильные морозы развернулось строительство землянок и бараков для основных сил. В тяжелейших условиях была проложена железнодорожная ветка от станции Кыштым к промышленной площадке.
Я. Д. Рапопорт, находясь в Челябинске, ежедневно занимался новой стройкой, во всё более возрастающих масштабах направляя туда тысячи строителей, транспорт, механизмы, технику, материалы, продукты питания, оборудование для предприятий строительной индустрии. Летом 1946 г. выросли городки военных строителей, лагеря для заключённых. К началу осени 1946 г. основные задачи первого организационного этапа строительства были выполнены. Новое строительство росло стремительно. Летом 1946 г. в документах исчезает упоминание об одиннадцатом строительном районе, утверждается другое название стройки – Строительное управление № 859.
Я. Д. Рапопорт обладал большими организаторскими способностями. Он редко выезжал на объекты, но хорошо знал сильные и слабые стороны своих коллег, умел создать условия для максимального раскрытия способностей людей. Ему выпала неблагодарная роль начинать уникальную стройку в стране с разрушенной в результате войны экономикой. Некоторые его решения дали большие положительные результаты, когда Я. Д. Рапопорта давно уже не было на Урале, и ими воспользовались те, кто пришел после него. Несмотря на самоотверженный труд всего коллектива, график сдачи объектов на строительстве № 859 не был выполнен. Л. П. Берия возложил ответственность на Я. Д. Рапопорта. В июле 1947 г. на стройку приехала правительственная комиссия, которая нашла много недостатков в его работе.
10 ноября 1947 г. приказом по МВД был восстановлен Главгидрострой МВД СССР, в состав которого входили Гидропроект, Управление гидромеханизации, строительство Волго-Балтийского водного пути, Северной водопроводной станции, Курьяновской станции аэрации, Широковской ГЭС, Куйбышевского гидроузла и Волго-Донского водного пути.
Его начальником вновь стал Я. Д. Рапопорт. В соответствии с постановлением Совета Министров СССР об усилении работ на Волгодонстрое Главгидрострой был в октябре 1949 года перебазирован в город Калач и переименован в Главгидроволгодонстрой. Высокая механизация работ, изменения в организации работ позволили ввести сооружения Волго-Донского судоходного канала менее чем за три года.
«Это была тяжёлая борьба с природой. Канал проложен через водную полупустыню. Строить пришлось и в снежные бураны зимой в степи, и в песчаные бури летом. При земляных и железобетонных работах пришлось столкнуться с тяжёлыми глинами, с плавунами, грунтовая вода которых всё время угрожала затоплением котлованов, размывом перемычек. Однажды, незадолго до окончания, когда все сроки были запланированы, в одном из районов произошла авария. Прорвало трубу. Вода начала заливать всё кругом, что грозило свести на нет все строения и все многомесячные труды строителей. Местные руководители растерялись перед этим внезапно нахлынувшим действием. В этот момент приехал Рапопорт. Благодаря его умению хорошо ориентироваться в любой обстановке удалось в течение короткого времени ликвидировать грозящую большой бедой аварию. Всё было закончено в срок». (Из воспоминаний Н. Коган).
«– Вы хотели пройти к генералу? – спросил майор. Я даже не знал, что генерал где-то рядом. Спасибо, майор надоумил.
– Так вот, – сказал майор.
– Генерал вас не примет. Он занят.
– А вы доложите, – загорелся я. – Передайте привет от «Комсомольской правды», от ЦК ВЛКСМ. Лично от товарища Шелепина.
Майор нетерпеливо, словно раздумывая, встал со стула и со словами «Всё равно не примет» скрылся за дверью. Через минуту вышел, недоумённо пожимая плечами: «Заходите, просит».
Генерал был в гражданском: белая рубашка без галстука, парусиновые брюки, на ногах лёгкие сандалии. Поднялся навстречу.
– «Комсомолке» рад, моя любимая газета. А с комсомолятами знаком ещё с двадцатых годов. Лихие ребятишки. Да и ты молодец, первым ко мне прорвался. Немного введу тебя в курс дела.
Он подошёл к большой схеме Волга-Дона, занимавшей всю стену, взял в руки указку… Указка скользнула вверх по Волге к Москве… Генерал стал сыпать цифрами и фактами…
– А можно мне ссылаться на факты, о которых вы говорите? – спросил я.
–Почему бы и нет,–усмехнулся загадочный генерал в штатском… – А меня упоминать не надо. Я не экскаваторщик, не бульдозерист. Сижу в четырёх стенах. Это раньше моё имя не сходило со страниц газет. А сейчас… – он взглянул на часы.
– Ого, заговорился. – и протянул руку. – Прощаясь, обычно говорят: «Заходите!». Я этого не говорю. Успешно тебе работать. Учти, «Комсомолку» я читаю.
В приёмной майор округлил глаза:
– Вы пробыли у генерала 25 минут! Удивительно, генерал никого не принимает. Его здесь просто нет. Вы поняли?
Я ничего не понял. В спец-отделе, получив пропуск, сразу же прочёл: «Предъявителю сего, корреспонденту «Комсомольской правды» Шатуновскому И. М., разрешается посещать стройобъекты Волго-Донского соединительного канала. Основание: распоряжение министра внутренних дел СССР генерал-полковника Круглова С.Н. И подпись: «Начальник Главгидроволгодонстроя МВД СССР генерал-майор инженерно-технической службы Рапопорт». (Из рассказа журналиста Ильи Шатуновского, которому удалось встретиться с Яковом Давыдовичем на Волго-Доне).
В июне 1952 года Яков Давыдович был назначен начальником Главного управления «Волгобалтстроя», куда в сентябре 1952 года была переведена и значительная часть коллектива Волгодонстроя.
После смерти И.В. Сталина он был переведён в Министерство строительства СССР начальником Главречводстроя, а в июне 1953 г. уволен в запас.
Умер Яков Давыдович 1 июля 1964 г. в Москве и похоронен на Новодевичьем кладбище вместе с женой Валентиной Григорьевной (1898-1979).
Подписывайтесь на наш канал! Ждем Ваши комментарии!
Впереди будет много новой и интересной информации!