ТАНЕЦ С СИНИМИ ПОЛОСКАМИ
Сплошь покрытый татуировками. Его тело издавало ритм. О да, детка. Артур подхватил бутылку. Шум производимый этим сворованным телефоном был воистину прекрасен.Ритмично. Тазом. Потом еще.Он сделал шаг вперед и снова пропустил по телу волну. Да, вот так. Сложные движения. Артур расправил руки. Еще, еще волна. Да, все верно: он в потоке. О да. Главное – не спешить и правильно исполнять движения, тогда и можно поймать покой, которого ему так не хватает или наоборот – веселье. Впрочем, веселье и есть покой.В дверь забили еще сильнее. Артур потуже затянул полотенце. Нет уж. Этот ритм – его не сбить отчаянным православным служителям.Он поймал знакомое английское слово. Видимо, без подпевания не обойтись. Он покачал головой. Ох, что с ним делает это чертов старый блюз! Артур сделал пару танцевальных шагов. Сердце как ничто другое откликалось на эту изящную мелодию. И вот – он запел.В двери уже неистово забарабанили. Но что такое эта мелочь? Артур прибавил звук. Музыка – она теперь внутри него, и ничто не способно заставить его перестать петь. Он расправил руки. Каждая мышца говорила о желании слиться в танцевальном экстазе.О мелодия, ты струишься по крови. О искусство, ты пробуждаешь меня. Извиваясь, Артур сделал пируэт. Казалось, еще чуть-чуть. Но тут дверь окончательно слетела с петель, и в его комнату, словно горох, ввалилось несколько послушников, судя по всему, и колотивших в двери.Артур так и замер, с вытянутыми руками, пока по его телу, вместе с ускользающим прекрасным настроением, сползало белое полотенце. Он медленно опустил голову и в чем мать родила повернулся к священникам. Прощаясь, судя по всему, не только с добытым в бою телефоном, но и с последними остатками алкоголя.– Боже мой, – пробубнил послушник, стоявший у самой двери, разглядывая его разрисованное тело. – Господи прости.– А я не зря закрывал двери, – заметил Артур, отключая песню.– Охотно верю, – отодвинув послушника, сказал Иван и поднял двумя пальцами полотенце: – Прикройся, пожалуйста, а то уж больно ты расписной.– Их, кстати, снова бы обновить не мешало.Иван хотел было разразиться тирадой, но неожиданно сменился в лице: – А что? Почему бы и нет? Раз уж это необходимость.– Да? – Артур от неожиданности тоже в лице поменялся, – серьезно?– Да. Только побыстрее, – сказал Иван, подходя ближе. – Только телефон оставь: он тебе без надобности.– Жестокость, – вздохнул Артур, – но ты же понимаешь, что это от безысходности. Я уже неделю в безделье мучаюсь. Это просто невыносимо!– Езжай. Только Семена возьми. И недолго. А я пока тут приберусь– Что, всё изымешь, да?– Ты сам заменил творчеством алкоголь. Это, по сути, правильный шаг. Выбрать одно взамен другого, – Иван подобрал бутылку. – Теперь у тебя будут лишь сигареты да прекрасный вид из окна. Ах! Ещё прогулки. Здесь ведь прекрасный парк.– А ты все что угодно можешь опошлить, – сказал Артур, натягивая кожаную куртку на голое тело. – Ладно, будь здоров. Не пройдет и часа, как я снова буду здесь.– Можно даже два. В конце концов Мефодий наш человек.– Старушка на двое сказала, – Артур поискал глазами пачку. – Где ж я её оставил?– Держи, – Иван протянул сигареты.Артур кивнул и, забрав сигареты, вышел на улицу. Лето, ночь, запахи цветков с этих неприятных клумб – как же он был счастлив наконец свалить отсюда, пусть даже на пару часов. Артур посмотрел в сторону гаража: Семен был прямо возле двери, надраивая и без того чистую машину.– Что? Дали отгул? – улыбнулся он, поворачиваясь к нему. – Откуда столько счастья в глазах?– Что, так заметно? – Артур вытащил сигарету и прикурил.– Более чем.– Тогда не будем здесь задерживаться, а то это место просто обожает уничтожать мое хорошее настроение.– И куда мы едем?– Как будто ты не знаешь. Можно подумать у меня богатый выбор маршрутов.– Митрофан, значит?– Да, пора рыжему дедушке снова окропить мое тело своей синей краской.– Я думал: она черная.– Нет, Семен, черный мне не бьют.– Просто, по мне, черный ближе к чертям, и вообще, демоническому, – деловито заметил Семен, усаживаясь в машину, – как-то жестче.– Жестче? – Артур посмотрел в окно, прощаясь с ненавистной кельей. – Нет, я не люблю черный. Он какой-то слишком мрачный.– Даже мне нравится черный.– Ты поэтому вечно в своем строгом костюме, да?– Так положено. Но плюсы тоже есть.– Ага, особенно в жару.– На вас тоже черная куртка.– А это потому что синих не было. Как ни странно, кожа бывает либо черная, либо красная, в общем – какая угодно, только не темно синяя, а на заказ вещи мне не шьют. И вообще: к чему этот спор? Давай уже, поехали. Время у меня, можно сказать, под секундный расчет.– Только сигарету выкиньте, пожалуйста.– Да ладно? Ты издеваешься?– Вы знаете правила.– Да что такое! Я же на выходных.– Артур Вениаминыч, я все понимаю, но правила есть правила.– Да будь ты не ладен. Бросаю, – Артур выкинул сигарету. – Доволен, садист чертов?– Про проклятия мы тоже говорили.– Да не работают они, не демон я. Как ты не понимаешь? Это обычные слова.– Обычные, но для вас.– Хорошо, ты не проклят.– Спасибо.Семен завел машину и привычно начал прогревать двигатель. Артур сделал глубокий вдох и попытался сконцентрироваться на виде из окна. С этим парнем все равно спорить было бесполезно. К тому же, один не верный шаг – и даже татуировки накроются. А ведь у него так мало возможностей для выезда.Наконец машина тронулась, и они медленно выехали за ворота. Артур открыл окно. Этот воздух, этот мрачный городской воздух, позволял дышать ему полной грудью. Он посмотрел на далекие фигурки людей: наконец-то он хоть немного может прикоснуться к обычной жизни. Пусть даже их и разделяет дверь автомобиля. Семен привычно включил шансон. Артур покачал головой: как можно было вообще слушать этот мрачный, неприятный музыкальный сюжет? Другое дело – блюз. Он как ничто подходил для правильного восприятия этого ночного города.