Есть ли сегодня в России выдающиеся писатели? Или все они остались в прошлом? Насколько современная российская литература уступает, например, Достоевскому и Чехову? Что общего между “Мастером и Маргаритой” и “Петровыми в гриппе”? Сравнили несколько книг современных русских авторов с нетленной классикой и выяснили, есть ли у них точки соприкосновения.
Русской классикой сегодня называют произведения, которые устойчиво закрепились в сознании русского человека благодаря своей “безвременной актуальности”. Такие книги прошли проверку на прочность временем, цензурой, общественным неприятием и всё равно остались образцами русской мысли. Впрочем, признание той или иной книги классикой, а ее автора – рупором своей эпохи, никогда не освобождало последнего от осуждения и критики. Споры о произведениях сто- или двухсотлетней давности не утихают до сих пор, и это, пожалуй, еще один маркер, отличающий “бессмертную классику” от проходных работ.
Великий и ужасный технический прогресс снёс многовековую незримую границу между писателем и не-писателем. Любой, у кого есть доступ к Интернету и клавиатуре, в 21 веке может стать литератором. Пропала даже потребность в бумажном издании своих работ, без которого ещё полсотни лет назад писатель никогда бы не стал известен широкому кругу читателей. Размывание границ литературной деятельности, увы, привело к превалированию количества книг над их качеством, и находить действительно выдающиеся произведения стало куда сложнее.
Другая актуальная проблема литературы – постмодернистское ядро современной культуры. Постмодерн деконструирует не только форму и содержание, но и переламывает само отношение к книгам и их создателям. И если политическая цензура стала намного слабее, в сравнении, например, с цензурой тоталитаризма, то общественное неприятие многих тем и их интерпретаций было, есть и никуда не уйдёт. Язык контркультуры с его жестокостью, нарочитой сексуальностью и намеренной простотой до сих пор вызывает отторжение у людей, для которых литература – это о высоком и высоким штилем. Прямо по Ломоносову.
Постмодернистское ядро нужно учитывать, оценивая книги современных авторов, ведь писатель зачастую привязан к своей эпохе. Некоторые из них порой играют на опережение и предугадывают то, что будет через 10, 15 или 100 лет, но делают это всё же в контексте своего времени. Понять и простить постмодерн необходимо ещё и потому, что он вовсе не отказался от вечных тем и переживаний: сменились лишь акценты и декорации. Чтобы убедиться в этом, мы сравнили классические романы с новыми произведениями и попытались понять, что это за темы и с чем их едят в 21 веке.
Тогда: “Мы”, Евгений Замятин. В 1920 году Евгений Замятин написал “Чёрное зеркало” для поколения социализма – первый роман-антиутопию, в котором технический прогресс и тоталитаризм рука об руку конструируют новую реальность. В этой реальности людям присваивают номера вместо имён, они живут в стеклянном городе с прозрачными домами, носят одинаковую одежду и занимаются сексом по талонам. Зовётся эта реальность Единым Государством всеобщего равенства, что как бы недвусмысленно намекает на отношение Замятина к современной ему власти. Единое Государство – жёсткий тоталитарный режим, в котором все единогласно избирают одного и того же Благодетеля из срока в срок и подчиняются всеобщим правилам поведения, любое отступление от которых карается смертью. “Мы” стал пророческим романом, предвосхитившим историю 20 века. Он же считается прототипом таких книг, как “1984” Оруэлла и “О дивный новый мир” Хаксли. Замятин выразил весь ужас человека перед неминуемым наступлением технического прогресса и, конечно же, перед принципами тоталитарной власти, чем навсегда вписал своё имя в ряды русских классиков.
Сейчас: “IPhuck 10”, Виктор Пелевин. Прошли годы, и классический тоталитаризм, каким он был в 20 веке,остался позади. Но сомнение в том, что это так, еще кроется в сердцах философов и интеллектуалов, отчего жанр антиутопии по-прежнему востребован. Из песни о жестком государственном контроле слов не выкинешь, зато технических примочек сейчас – хоть отбавляй, и на эту тему активно создаются новые сюжеты. В 2017 году вышел роман одного из главных постмодернистов современной России Виктора Пелевина “IPhuck 10”, действие которого разворачивается в конце 21 века. Как и в книге Замятина, будущее у Пелевина тесно связано с тенденциями нашего времени, достигающими в фантазии автора гротескных размеров. Тотальная слежка, работающая на рынок рекламы, полицейские алгоритмы, расследующие преступления и одновременно создающие романы, рынок секс-игрушек, заменивший секс человека с человеком и бесконечно много виртуальной реальности – всё это футуризм Пелевина. Не обходится и без романтической линии, которая столь же болезненна и извращена, как и у Замятина в “Мы”.
Тогда: “Дневник лишнего человека”, Иван Сергеевич Тургенев. Не самое большое, но знаковое произведение бессмертного классика, написанное в виде дневниковых записей бедного чиновника Чулкатурина. Благодаря этой повести в русском литературоведении навсегда закрепилось понятие “лишний человек”, означающее выдающегося по моральным качествам, но не способного к самореализации человека. Лишний человек всегда чужой, он ощущает себя ненужным в обществе своего времени. Именно таким предстаёт герой Тургеневской повести – тридцатилетний Чулкатурин, одинокий и страдающий от неразделённой любви, который, к тому же, неизлечимо болен чахоткой. Осознавая, что скоро умрёт, главный герой пишет предсмертный дневник, в качестве которого и представлена повесть. Этот дневник – экзистенциальная исповедь неглупого, но отвергнутого человека, смерть которого представляется логичным, но несправедливым исходом.
Сейчас: “Плюс жизнь”, Кристина Гептинг. Практически такого же лишнего человека, но с современной трагедией, описывает в своём романе Кристина Гептинг – молодой автор остросоциальных книг. Главный герой “Плюс жизнь” – восемнадцатилетний Лев Спирин, как и Чулкатурин, не нужен своему времени и одинок. А ещё Лев тоже знает, что умрёт. Не сегодня и не завтра, но знает наверняка, потому что он – ВИЧ-положительный. Диагнозом его наградила мать-наркоманка, которая умерла при родах. Вся жизнь Льва закономерно вертится вокруг болезни: он мечтает стать врачом, но никогда не сможет, он принимает терапию, но от него бегут, как от чумного. Есть, конечно, в его жизни и светлые стороны: юная подруга, добрый врач, любимая работа в морге, но фоном всегда идёт ВИЧ. Книга Гептинг – это история о человеке, о котором принято не говорить, которого будто бы и нет, и в то же время таких людей миллионы. В “Плюс жизнь” нет какой-то явной морали, история простая и в то же время грустная, как, впрочем, порой и сама наша жизнь.
Тогда: “Мастер и Маргарита”, Михаил Афанасьевич Булгаков. Один из самых популярных русских романов двадцатого века, принесший автору мировую известность. Роман поднимает столько тем, что, кажется, не уместить и в диссертацию. “Мастер и Маргарита” суть книга о творчестве и любви, о добре и зле, о библейских мотивах и личных трагедиях. Сатирический, философский и изящно окутанный мистикой, роман Булгакова одновременно очень массовый, но не тривиальный: популярность скорее объясняется возможностью множества интерпретаций, чем простотой.
Сейчас: “Петровы в гриппе и вокруг него”, Алексей Сальников. Лауреат премии «Национальный бестселлер», уральский писатель Алексей Сальников в 2016 году создал роман, за который его мгновенно вписали в ряды русских классиков. И было за что: подобно Булгакову, Сальников создал многоуровневую реальность, которая как матрёшка расслаивается по мере прочтения. Первая, обыденная реальность – это приключения слесаря Петрова и членов его семьи, которые перемешиваются с ключевыми воспоминаниями героя. Вторая реальность – не то мистическая, не то мифологическая, от которой местами пробирает до самых костей. Каких только теорий не создали, чтобы понять, что происходит у “Петровых в гриппе”: психоанализ Юнга, христианские мотивы и мифы о загробной жизни – в ход пошло всё, а роман как был загадочным и мощным, так и остался. И к той, и к другой книге хочется возвращаться раз в несколько лет, чтобы открывать что-то новое в себе и для себя. Это, собственно, и делает Сальникова современным русским классиком.
Эти книги кому-то могут показаться вовсе не похожими, а сравнение с классикой – оскорбительным. Тем временем литература, как и язык, развивается и меняется вместе с обществом. Настанет тот день, когда в школе будут изучать книги Сорокина и наизусть декламировать отрывки из “Это я – Эдичка”, и тогда никому уже не покажется это странным. А пока у нас есть возможность перечитывать классику и узнавать новые имена русской литературы – и это здорово.
____________
Автор: Евгения Изотова
