Калбак-Таш – крупное древнее святилище на территории Онгудайского района, выдающийся археологический комплекс, шедевр древнего наскального искусства на правом берегу р. Чуи и уникальный «источник» по древним культурам Центральной Азии.
В петроглифах этого памятника наскального искусства Алтая выделяется яркая и своеобразная серия рисунков древнетюркского времени. Особенно интересен среди них небольшой рисунок фантастического зверя. Борис Иванович, показывая нам его, отметил, что петроглиф этот для каменных писаниц Алтая, является уникальным.
Приведу описание этого изображения, и трактовку, сделанные В. Д. Кубаревым - ученым, археологом, одним из самых ярких и увлеченных исследователей Алтая, автором 22 монографии и более чем 400 статей, изданных в России и за рубежом («Наскальное искусство Алтая» Горно-Алтайск, 2003 г.).
«… Тончайшая гравировка, выполненная уверенной рукой, носит эскизный характер. Намечены только абрис фигуры существа, напоминающего собаку. У него небольшая сухая голова с раскрытой пастью и высунутым длинным языком, раздвоенным на конце. Длинные уши или рога загнуты концами вперед. Туловище короткое, с тщательно выгравированными крыльями и закрученным над спиной хвостом. Лапы только обозначены несколькими штрихами, за исключением одной передней с птичьими когтями. В описанном существе, хотя и достаточно схематичном, все же легко угадывается образ Сенмурва (собаки-птицы) – символа плодородия иранской мифологии и одного из династийных гербов Сасанидов. На Алтае, да и в петроглифах Центральной Азии рисунок Сенмурва найден впервые.
В эпоху раннего средневековья разветвленная система Великого шелкового пути охватывала не только юго-западные области Средней Азии. Караваны с шелком, коврами, серебром и оружием доходили до самых отдаленных окраин Центральной и Восточной Азии. О большой древности торговых связей, восходящих к 8-6 векам до н.э. могут свидетельствовать ткани ближневосточного происхождения из кургана Аржан в Туве, уникальные переднеазиатские ткани и иранский шерстяной ковер из курганов Пазырыка. Как считал известный востоковед Лубо-Лесниченко: «Главным путем, который в то время связывал Южную Сибирь с древними цивилизациями Передней Азии. Был так называемый, «киргизский путь», ведущий из ахеменидского Ирана через север Восточного Туркестана до Тувы, Алтая и Минусинской котловины». О том, что торговые связи по «киргизскому пути» не прерывались и в средневековую эпоху подтверждают уникальные находки из многих алтайских курганов. 7-8 веками датируются импортные, шелковые ткани из курганов Катанды и Туеты. Золотые византийские монеты найдены на Алтае в селе Терехино и у села Усть-Чарышская Пристань. Шелковые узорчатые ткани иранского происхождения (10-11 вв.) также происходят из могильника Ур-Безери на Алтае. В археологических материалах, полученных автором в результате раскопок древнетюркских курганов на реке Юстыд, имеются образцы китайских шелковых тканей с изображениями драконов; среднеазиатские и возможно, иранские камчатые ткани.
Вероятно, образ Сенмурва появился в наскальном искусстве Алтая как результат оживления в 6-10 веках торговых и политических связей Ирана и Византии со странами Центральной и Юго-Восточной Азии. В этот сложный период звериный стиль ранних кочевников, казалось бы, ушедший навсегда в прошлое, возрождается в новых формах. В петроглифах Алтая, Монголии, Тувы и Средней Азии, а также на фресках Самарканда, Пенджикета и в сасанидском Иране появляются одинаковые изображения стремительно галопирующих животных или диких зверей, изображенных в позе внезапной остановки, как бы готовых вступить в бой. В такой же агрессивной манере выполнен и рисунок Сенмурва из Калбак-Таша. Вместе с тем, возможно, древнеиранский мифологический образ Сенмурва со временем утратил изначальную семантику и в силу своей декоративности превратился в простую благопожелательную эмблему. Очевидно, поэтому рисунок Сенмурва, символизирующий плодородие, благополучие и процветание оказался рядом с руническими надписями-автографами, оставленными на скалах Калбак-Таша доблестными тюркскими воинами, или может быть предприимчивыми купцами из далекой Согдианы».
Вот, что еще пишут про Сенмурва.
«Сенмурв (сэнмурв) - в иранской мифологии крылатый морской пес, вещая птица. Тело его покрыто рыбьей чешуей (облик символизирует господство сенмурва над тремя стихиями - землей, водой и воздухом). Сенмурв живет на Древе Всех Семян, которое растет на острове посреди моря. Когда он взмахивает крыльями, с древа в море осыпаются семена различных растений. Конь Тиштар выпивает воду вместе с семенами и затем разливается дождем - так семена попадают в почву. С образом Сенмурва связан образ птицы Симург, которая произошла от Сенмурва.
Так ли все, как описывает ученый нам доподлинно не известно.
Лично меня в рисунке заинтересовал именно образ самого чудища, которого вполне можно назвать «не совсем даже и страшным». Основными атрибутами того, что перед нами отрицательный персонаж были: длинный (относительно самого размера существа) и раздвоенный язык, вполне напоминающий змеиный; птичья лапа, именно такая же прорисована на изображении еще одного чудища Калбак-Таша, что располагается на скалах, расположенных выше по уровню; и серповидный то ли рог, то ли ухо, то ли то - не зная что. Небольшие крылышки, так же напоминали крылья, что рисуют художники-мультипликаторы у разноплановых драконов – обитателей детских мультфильмов, которые транслируются на телеканалах. Рисунок меня не испугал, а больше напомнил потешное существо, иллюстрирующее детскую книгу сказок. Вот только загадка: «Чьих сказок?»
В алтайских легендах и сказках можно найти множество описаний сражений алтайских богатырей с всевозможными чудовищами и чудищами.
« В давно забытые времена владыка Нижнего мира Эрлик сотворил морское чудище Андалма-Муус. Своим длинным языком оно захватывало и потом пожирало людей. Решил людям помочь небесный богатырь Тюрун-Музыкай. Переоделся богатырь в человека из сеока кыдат и стал жить на земле под именем Тямаа-Тюрун. Однажды вышел он на берег моря и поджидал Андалма-Муус. Чудище схватило богатыря, но Тюрун-Музыкай стал вытягивать его на берег. От усилий богатыря земля начала опускаться…Дабы не затопить землю богатырь выпил море. Вытащил Тюргун-Музыкай чудище, высоко поднял его и разбил о камни. Тело Андалма-Муус разлетелось по кускам в разные стороны, кровь разбрызгалась по округе…
Все эти останки чудища обратилось в камни необыкновенной красоты – самоцветы».
«Храбрые люди, как огни ночью: с ними нигде не страшно.
Жил-был на Алтае храбрец Кан-Таади. А в Алтайской тайге жило чудище Муусь о шестидесяти головах. Одна голова кричит, другая свистит, третья зубами лязгает…
И говорили люди, что ежели кто все 60 голов увидит, тот от страха на месте умирает.
Кан-Тади не из пугливых: решил он чудище убить. Взял свой тяжелый меч, наточил его о гранитную скалу и пошел к Муусю.
Встретились. У Мууся все 60 голов зубами лязгают на храбреца.
Размахнулся Кан-Тади, да как хватит мечом сразу по всем головам, - посыпались они, как орехи из сухой кедровой шишки и замолчали навек. Только одна голова стала прыгать и хохотать. Ну, да голова без туловища не живет: попрыгала-попрыгала, да и затихла. Было чудовище и кончилось…» (Г. Вяткин. Алтайские сказки. Сибкрайздат. Новониколаевск , 1926 г.)
путешествия продолжаются... Ольга Шадрина, фото автора