Каждый год в апреле мы вспоминаем не только про аварию на Чернобыльской АЭС, но и про важность радиационной безопасности. Многое за эти годы уже было сказано, но всё ещё остаются моменты, которые нужно прояснить.
На вопросы наших читателей в социальных сетях отвечает заместитель директора по научной работе, кандидату технических наук, профессору кафедры ядерной и радиационной безопасности МГЭИ им. А.Д. Сахарова БГУ Марии Герменчук.
Радиация может приносить пользу живым организмам?
Жизнь на Земле сформировалась в условиях радиоактивного излучения. Когда мы говорим радиация, обычно представляем Чернобыль или Хиросиму и Нагасаки. На самом деле, это не совсем так. Есть природное радиоактивное излучение. Это те радионуклиды, которые естественным образом вырабатываются в магме Земли и потом попадают на поверхность. А ещё это часть излучения, которое приходит к нам из космоса. Возможно, если бы не было излучения, у нас была бы другая форма жизни на планете.
В Беларуси естественный фон составляет порядка 4 – 20 микрорентген в час. Например, в Индии есть территории, где фон находится на уровне 1200 микрорентген/час, потому что в почве залежи урановых руд. Гранит, базальт и урановые руды действительно имеют высокий процент содержания естественных радионуклидов. Однако люди там жили и живут, и не все болеют онкологией. Хоть радиационный фон в мире везде разный, дополнительное к нему излучение нельзя назвать полезным.
- Это миф или на самом деле полёты приводят к дополнительному облучению?
Это не миф. Уровень излучения из космоса зависит от времени суток и от высоты над уровнем моря. Чем выше – тем больше. Во время полёта действительно уровень ионизирующего излучения выше, чем на поверхности Земли. Но он значительно не сказывается на здоровье пассажиров. Только если проводить в самолёте по несколько месяцев в году, то тогда уже можно говорить о некоторой существенной дополнительной дозе облучения.
- Что надо есть или пить, чтобы выводить радиацию из организма?
Волшебной микстуры нет. Такие вопросы рождаются из историй о том, как во времена Советского Союза на подводных лодках с ядерными двигателями подводникам перед сменой давали выпить красного вина. Красное вино – это действительно радиопротектор. Но пить алкоголь имеет смысл только до облучения, чтобы защитить себя на клеточном уровне. Если понимаешь, что сейчас будешь работать в камере, где есть источники радиоактивного излучения, то выпить красного вина можно. Но после облучения это уже не играет роли.
Чем лучше у человека обмен веществ, чем больше он пьет жидкости, чем его питание более разнообразно и полезно, тем радионуклиды быстрее выходят из организма. Радионуклиды цезия быстро выводятся из организма, поскольку этот элемент является химическим аналогом калия. И ведёт себя практически также.
А вот стронций – химический аналог кальция и, если он окажется в костях, его уже практически невозможно оттуда вывести. Другое дело, что загрязнение стронцием после аварии на ЧАЭС актуально только для юга Гомельской области. И, если он попал в организм, ещё не значит, что целиком усвоился в костях. Всё зависит от возраста человека, его питания, количества радиации и так далее. Для каждого человека это очень индивидуально.
- Читал, что радиация губительно сказывается на коронавирусе. А если больных отводить на рентген?
Если это ионизирующее излучение, то коронавирус, как любой другой биологический объект, будет реагировать отрицательно на облучение. Тут вопрос, как воздействовать на коронавирус – его же нельзя поймать и отделить от организма. Если б можно было так сделать, достаточно было бы потом вирус утопить в спирте. Разумеется, это шутка.
На практике, мы стремимся сделать так, чтобы рентгеновское излучение должно быть столь минимальным, чтобы получить снимок, но не дать пострадать человеку. Если мы человека будем облучать рентгеном, чтобы убить коронавирус, его потом придётся лечить от других болезней. Задача стоит не убить коронавирус, а вылечить человека. Это принципиально разная позиция.
- Почему многие люди, которые уехали после Чернобыля, болели сильнее тех, кто остался?
Болезнь развивается не только от воздействия ионизирующего излучения. Это может быть связано и с изменением места жительства, и с социальным потрясением. Такие перемены – большой стресс. Они могут сильно влиять на человека.
При этом нет четкой медицинской статистики, которая может показать, что те, кто уехал, болел сильнее. У каждого человека сложилась индивидуальная ситуация.
- Почему радиацией лечат рак, если она его вызывает?
Рак вызывает не только радиация, и не всякая радиация вызывает рак. Если у человека появляется опухоль, это проблема всего организма. Но потоком ионизирующего излучения воздействуют только на саму опухоль, её клетки. И высокоэнергетическое излучение на клеточном уровне разрушает раковые образования.
Вокруг области, на которую воздействуют, накладывается специальный свинцовый фартук, чтобы сберечь остальной организм. Химио- и радиотерапия – очень жесткие, но эффективные методы лечения. Другой метод – хирургический. И лучше всего их комбинировать.
Во время химио- и радиотерапии важно медикаментозное сопровождение. Люди принимают специальные препараты, которые защищают организм в целом, повышают иммунитет. Это целый комплекс задач, которые решают врачи, а не только облучение.
Есть новое направление – медицинская физика, которая, в том числе, занимается медицинским облучением. В нашем институте открыта такая специальность и есть кафедра. Специалисты – медицинские физики, выпускники института, работают, в том числе, в Республиканском научно-практическом центре онкологии и медицинской радиологии имени Н.Н. Александрова.
- Сильно ли повысился радиационный фон из-за пожаров у ЧАЭС?
В течение последних 30 лет я каждый апрель отвечаю на этот вопрос. По весне в беларусском и украинском Полесье всегда есть пожары. Сходит снег, высыхает почва – и огонь вспыхивает от малейшей искры. Пожар может пойти от человека, а может возникнуть естественным путём. Лесные пожары в этот период случаются достаточно часто.
Горит лес – и частички радиоактивно загрязненной почвы и сажи попадают в атмосферу. Под действием высокой температуры они поднимаются в воздух и начинают вместе с ним двигаться. Происходят процессы рассеивания: чем дальше переносятся частицы, тем меньше их удельная активность в выпадениях, поскольку они распределяются по большой площади.
Принципиально проблема пожаров есть, но они существенно не влияют на изменение радиационно-экологической обстановки. В Мозыре и Гомеле на пунктах контроля в это время отмечают несколько повышенную концентрацию в сравнении с обычным состоянием, но разница ничтожна.
- Где распространён америций в Беларуси и чем он опасен?
Америций – это продукт распада плутония-241. И его в окружающей среде практически не было после самой аварии на ЧАЭС. Он стал «нарабатываться» уже через годы и десятилетия после момента загрязнения.
Этот радионуклид в основном фиксируется на юге Гомельской области. Вместе с российскими коллегами мы создали «Атлас современных и прогнозных аспектов последствий аварии на Чернобыльской АЭС». В нём приведена карта загрязнения территории Беларуси америцием-241. Она включает не только текущие данные, но и прогноз, основанный на результатах мониторинга и моделях поведения америция.
Сегодня «проблемы» с этим радионуклидом есть только на юге Гомельской области, в Полесском государственном радиационно-экологическом заповеднике. Максимальное количество америция в окружающей среде мы, по расчетам, ожидаем в 2050-2058 годы. После этого активность америция в окружающей среде будет уменьшаться.
Америций, в основном, является альфа-излучателем, ещё есть небольшая линия бета-излучения. Обычно считается. что радиологическая опасность от него сравнима с опасностью от плутония. Однако там, где есть загрязнение америцием-241 в заповеднике, сельского хозяйства практически нет. При условии сохранения мер радиационной безопасности, которые есть сегодня, америций не внесет большого вклада во внутреннюю дозу облучения.
Но надо помнить, что нужен постоянный контроль и мониторинг. Мы не ожидаем реального воздействия на здоровье человека. С другой стороны, наши прогнозы ценны только тогда, когда мы их постоянно перепроверяем и уточняем. Избежать опасности можно, контролируя продукты питания, что сейчас и происходит.
- Какой материал лучше других задерживает радиоактивное излучение и почему?
Вода, потому что излучение легко рассеивается при взаимодействии с ядрами водорода. Это классика. Бетоном тоже хорошо защищаться: в нем большое количество водорода. И самый известный способ защиты – это свинцовые пластины. Однако все это актуально при очень высоких дозах излучения.
- Какие есть проблемы у современных атомных станций?
Современные АЭС достаточно надежны. По сравнению с предыдущими поколениями атомных станций, которые, например, ещё действуют в России, у новых станций принципиально иной способ отвода тепла. ЧАЭС – это РБМК (реактор большой мощности канальный), и охлаждение активной зоны на нём проводилось через специализированные каналы отвода тепла, а БелАЭС – это ВВЭР (водо-водяной энергетический реактор). Там сам реактор помещен в среду, которая сразу отводит тепло, – и его эффективность в этом плане несравненно больше.
Проблемы здесь стандартные для любого нового атомного объекта. Технические и технологические вопросы практически решены. Системы безопасности построены таким образом, что если не сработает одна, то включится другая.
Думаю, что самые большие проблемы, которые на сегодня существуют с АЭС, связаны с культурой безопасности. Авария на Чернобыле случилась из-за того, что на работающей станции стали проводить эксперименты. Этого принципиально не должно быть. Инструкции, особенно в области радиационной безопасности, должны выполняться безукоризненно. Любая из них написана кровью.
Нельзя самоуспокаиваться, что у нас надёжный проект, надёжная защита. Авария на АЭС Фукусима-1 показала это очень хорошо. Конструкция станции предусматривала возможное воздействие цунами, но никто не подумал, что может отказать электроснабжение, которое не смогли оперативно восстановить.
Специалисты должны постоянно анализироваться возможные риски. И в зависимости от того, какие из них наиболее серьезные, системно к ним готовиться. Надо понимать, что возможно появление и неожиданных рисков. Важно проводить противоаварийные тренировки, готовить аварийное планирование, изучать опыт других станций.
Ещё один момент – поддержание компетенций персонала на должном уровне. Нужно проводить постоянное обучение, повышение квалификации, тренинги на станциях, которые обеспечивают очень высокий уровень ядерной и радиационной безопасности.
- Какой радиационный фон Беларуси сейчас?
Понятие «радиационный фон» – бытовое. Специалисты обычно используют термин «мощность дозы гамма-излучения и радиоактивное загрязнение окружающей среды».
Контроль за радиоактивным загрязнением в Беларуси ведется в постоянно. За ведение мониторинга отвечает Белгидромет, и каждый день на метеостанциях измеряют мощность дозы гамма-излучения. Все данные передаются через каналы связи в Минск.
Кроме того, вокруг Беларуси есть четыре атомные станции, которые являются потенциальным источником радиационной опасности. И пятая АЭС – наша в Островце. В зонах этих пяти опасных объектов функционируют системы, которые проводят измерения мощности дозы гамма-излучения в автоматическом режиме. Измерения проводятся каждые 10 минут. И эта информация по специальным каналам передается сразу же в локальный, региональный и национальный центр реагирования.
Для ЧАЭС локальный центр – это Мозырь, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств можно было быстро принимать решения. Региональный центр для ЧАЭС – это Гомель. А национальный для всех один – Минск. Соответственно, для Ровенской АЭС – это Пинск, Брест и Минск. Для Смоленской – Могилев и Минск. Для Игналинской – Браслав и Минск. Для БелАЭС – Островец, Гродно, Минск. В любой из центров информация доходит за 5-10 минут. Раз в квартал на эти автоматизированные пункты контроля выезжают специалисты и проверяют работоспособность системы и скорость передачи информации.
Белгидромет в свою очередь связан с центром реагирования на чрезвычайные ситуации МЧС. И они в режиме реального времени эту информацию тоже видят. Если в зонах потенциально опасных ядерных объектов появляется радиоактивное загрязнение, Белгидромет и МЧС об этом будут знать в течение 10 – 20 минут.
Когда мы говорим о радиационной обстановке, играет роль и радиоактивное загрязнение атмосферного воздуха. В зоне БелАЭС в автоматизированном режиме замеряют наличие или отсутствие свежих продуктов деления. Пока станция не работает, их там, конечно, быть не может, но система организована таким образом, что, если появятся свежие продукты деления, то датчики сразу сработают. И передадут все данные.
Закрытых тем в этой области нет. Белгидромет на сайте размещает сводную информацию за сутки о радиационной обстановке. Во времена Чернобыля брали подписку о неразглашении некоторой информации. Я тоже давала её давала.
Но сейчас в области радиационного контроля и мониторинга перечня закрытых данных не существует. Беларусь присоединилась к международным конвенциям об информировании в случае возникновении аварии на опасных объектах. И мы не имеем право скрывать никакую информацию. Проверить действие этих конвенций, я надеюсь, нам не придется никогда, тем не менее, все международные тренировки показывают, что информация идет достаточно хорошо и быстро.
Автор: Надежда Анисович
Оригинал статьи опубликован здесь