Я с облегчением и плохо скрываемой радостью крепко обнял Марину, нежно поцеловал её в губы, собрав перед расставанием всю их сладость и нежность, и извиняющимся тоном пролепетал:
- Ты прелесть, но мне нужно побыть одному. У меня выдался странный денёк. Да и утром самолёт. Ещё раз с Днём рожденья! Обожаю!
Я выскользнул из объятий Марины и как испуганный заяц выскочил из комнаты, сунул ноги в макасы и вышмыгнул из квартиры, гонимый самым странным в моей жизни смешением чувств, мыслей, сомнений и ощущений. Меня переполняло возбуждение непонятного мне свойства. То ли страх, то ли тревога, и всё это вперемешку с удовольствием. Выйдя из лифта, я наткнулся на консьержку – строгую даму неопределённого возраста. Почему-то она мне представлялась учительницей или библиотекаршей. Мы встретились глазами и поздоровались.
- Такси вас уже ждёт, - как всегда ласково-строго обратилась ко мне Ираида Ивановна.
Ничего не значащая любезность, особенно учитывая, что я уже хорошо примелькался в этом доме, и ко мне начали относиться как к своему и соседи, и консьержка Ираида Ивановна. Но в этот раз её взгляд показался мне каким-то особенно пронзительно-испытующим, а голос строго-насмешливым. В моём сильно воспалённом от событий сегодняшнего дня мозгу промелькнула безумная, с точки зрения нормального человека, мысль: «она всё знает, и теперь мне не избежать порицания и всеобщего презрения. А все соседи будут жалеть меня или издеваться надо мной». Душа ушла в пятки, захотелось превратиться в маленькое облако пара и растаять без следа. Я в первый раз за последние лет двадцать залился краской. Видимо, безумие в глазах, нетвёрдость движений и пунцовость моего лица вызвали у Ираиды Ивановны искреннее беспокойство.
- Фёдор Александрович! Вы хорошо себя чувствуете? Почему Мариночка отпустила Вас в таком состоянии? Летом тоже можно здорово простудиться. Хотите, я вам порекомендую хорошее лекарство? Действует безотказно! – искренне начала причитать Ираида Ивановна.
От её заботы мне стало ещё хуже. Я вообразил себе, что она таким образом издевается надо мной. Но собрав всю волю в кулак и приняв исключительно любезный вид, я смог таки выдавить из себя самым вежливым, но совершенно хрипящим голосом:
- Спасибо Ираида Ивановна, всё хорошо, просто мне нужно очень спешить! Спасибо! Вы так любезны!
С этими словами я решительно отправился на выход, еле сдерживая себя, чтобы не пуститься галопом. Выскочив на улицу, я с жадностью вдохнул уже не жаркий, но ещё светлый и прозрачный воздух Московского вечерья. Я тряхнул головой и как будто сбросил с себя непосильный груз. Мне полегчало, и я с удовольствием посмотрел на клонящееся к закату солнце и освещённые мягким солнечным светом липы во дворе. «Всё хорошо! Всё хорошо! Всё отлично!», - мысленно начал приводить себя в порядок. Прямо перед подъездом стояла белая Шкода. Около машины курил с безразличным видом шофёр. Это был ничем не примечательный русского вида мужчина лет сорока пяти, с хорошо выбритой лысой головой, в обычных джинсах и желтой поло, с небольшим брюшком, свойственным большинству водителей. «Отлично», - промелькнула мысль, - «дорога будет спокойной». Я уже собрался юркнуть на заднее сиденье, чтобы уютно разместившись, постараться забыть сегодняшние переживания и метания моей души. Но тут водитель, докурив, обратил на меня внимание и, открыв заднюю дверь машины, весьма вежливо бархатно-грубоватым голосом обратился ко мне:
- Добрый вечер! Вы Фёдор?
О, ужас! Зачем он это сделал. Моё больное воображение начало стучать в виски и заставлять клокотать грудь. И в его глазах, и в его голосе я тоже обнаружил осведомлённость о событиях моей сегодняшней жизни и какую-то издёвку. «Что, и он тоже? Он тоже в курсе?» - стучало у меня в мозгу, - «у меня что, на лице написано, что меня оттрахали в рот? Или остались какие-то следы Аниной спермы? Ужас!». От этой мысли я похолодел, а ладони взмокли холодным потом.
«Соберись! Чушь! Я полчаса провёл в ванной, смывая с себя всё!» Мне удалось совладать с собой, хотя я почувствовал, что отступившая от лица краска благодаря свежему воздуху, снова покрывает мой нос, мои щёки и уши.
- Да! Большой Тишинский, 12, - прохрипел я пересохшим ртом.
- Ок! – невозмутимо-любезно, без всяких эмоций ответил шофёр, аккуратно закрыл за мной дверцу, поудобней устроился на своём сиденье и мягко, без рывков и суеты двинулся по указанному адресу. Мягкая манера езды моего таксиста, ненавязчивая негромкая музыка, вечерняя Москва, проплывающая за окном, и уют на заднем ряду машины начали меня потихоньку успокаивать. Смятение мыслей и чувств стало отступать, мозг остановился. Я устроился поудобней и просто смотрел в окно. Это тупое созерцание пробегающих мимо улиц, домов, машин, людей хорошо знакомо людям, пережившим сильное потрясение или критическую ситуацию. Ты смотришь, но никак не реагируешь на окружающую действительность. Полная прострация! Я уже почти ушёл в астрал, как в кармане протрещала череда кряканий WhatsAppa. Я машинально достал телефон и открыл WhatsApp. Это было несколько сообщений от Марины. Не в силах что-либо думать и как-либо реагировать, я просто и как-то безразлично открыл их.