— Но это же неправдоподобно! — не унимался Митя, шагая по тротуару.
— Ты что, мне будешь рассказывать? Я лучше знаю, что правдоподобно, а что нет.
Кое-где фонари не работали. Впереди Митю ждал темный парк.
— А я говорю, что неправдоподобно. Ну как ты не понимаешь, ведь…
— Замолкни! Ты вообще никто. Ты всего лишь герой.
— В том то и дело, я герой, я тот самый, за кем будут следить, а значит, должен поступать логично.
— Да на тебя всем плевать, — сказал автор. — Люди читают ужасы, чтобы увидеть кровь, кишки, смерть. Они желают испугаться!
— Испугаться? Ты сейчас смеешься? Помнишь Колю, которого ты просто силой затолкал на заброшенный завод. А потом еще и маньяка туда же подкинул. Офигенный ход. Я бы сказал, оригинальный. Только скажи мне вот что, что Коля там делал на этом заводе? Ты хоть помнишь, что Коля шахматист, интроверт, книгоед? Он не сталкер, не толкинист, не гопник и не мародер. Почему он туда поперся?
— Не твоего ума дело. Оставь это мне. И вообще, так по сюжету положено.
— Положено по сюжету? Кем положено?
— Мной!
— А ты, стало быть, Бог?
— Да, я тут главный, я – писатель.
— Окей, писатель. Ты, конечно, Бог. Но подумай, ведь читать будут другие люди. Думаешь, они тупые? Думаешь, они не спросят, почему Коля-очкарик, маменькин сынок, поперся на заброшенный завод?
— Слушай, — сказал автор. — У меня по плану еще четыре убийства, не ерепенься, некогда мне на тебя время тратить и разбираться, что ты там хочешь, а что не хочешь. Дел по горло. Мне еще надо с ребенком погулять.
— Так иди и гуляй, толку больше будет. И вообще, хватить писать, никто не будет это читать.
— Будет! Еще как будет! Ведь это книга ужасов, люди любят кровь, а ее тут предостаточно.
— Да кому нахрен нужна твоя кровь? Ты даже не описываешь убийства, ты описываешь только факт совершенного убийства, которое обнаруживают на следующий день! И никто не понимает, как оно вообще могло произойти. Это, как если бы луна оказалась в сарае, а ты смотришь на нее и думаешь: как, мать твою? Это не страшно.
— Страшно, страшно, — твердил автор. — Когда читатель берет в руки книгу ужасов, он рассчитывает, что здесь будет смерть. Она тут есть? Есть.
— Не спорю, есть.
— Не споришь, потому что я прав. Тебя я тоже убью. Как бы это ни было печально.
— А в том то и дело, что это не печально. Это тупо!
Митя шел. Вот уже были видны ворота парка. Темного парка. Фонари на тропинке сегодня не работали. Поднялся ветер. Накрапывал дождь.
— Послушай, хватит. Прекрати это. Эти твои штампы, дождь, темнота, парк, ветер. Это уже было два миллиарда раз. Очнись, одумайся, почитай, пожалуйста, что-нибудь новенькое, пойми, что есть и другие сюжетные приемы.
— Иди, иди, я не слушаю тебя. Вон, туда, в парк. Тебя там уже ждут.
— Скажи мне, автор, — закричал Митя от безысходности. — Ну почему читатель должен бояться того, что меня сейчас убьют? Почему?
— Потому что смерть – это страшно.
— Но ведь умирают не читатели, а я!
— Ну, они просто представят, как было бы страшно, если бы это произошло с ними.
— Нет, они не представят. Потому что так глупо они никогда не поступят. Они не пойдут в парк, когда на всех углах расклеены объявления о пропавших людях. Они не пойдут в парк, когда во всех газетах заметки о том, что маньяка не могут поймать уже несколько недель. Они не пойдут в парк, ночью, в дождь. Тем более, когда в этом нет никакого смысла.
— Ты идешь домой. Как это нет смысла? Никто не хочет жить на улице.
— Да, я живу там, за парком. Но это путь не короче, чем через освещенную улицу. И почему я не еду на такси? Ведь у меня есть деньги. Почему я иду домой, если мог остаться у друга? У него есть приставка, у него есть пиво, а завтра выходной! Почему я иду через парк, если я вообще никогда в жизни через него не ходил? Почему, объясни мне?
— Ну… потому что… не важно! Просто идешь.
— Не важно, говоришь? Ты не уважаешь своего читателя! Ты кормишь его отборным дерьмом, подсовываешь тухлятину. Описываешь то, чего просто не может быть. В нашей выдуманной вселенной может существовать любая форма жизни, монстры, инопланетяне, желеобразные люди, но наличие такой беспросветной тупости, как полицейские, которые не допрашивают свидетелей и отпускают их с места преступления, которые не вводят комендантский час, которые вообще не существуют, пока ты описываешь сцены перед убийством, ничто не может оправдать. И почему вокруг нет никого, кроме меня и маньяка, которого я встречу, как только отвлекусь на какой-нибудь шум? Эта предсказуемость отталкивает. Никто это не будет читать. Никто!
Митя набрал воздуха в легкие и повысил голос, чтобы небеса услышали его:
— Читатели переживают за героя, которого они знают. Они переживают, когда в беду попадают друзья, родные. А кто такие друзья и родные? Это близкие люди, которых они знают, с которыми они учились в школе, которых они уважают и понимают. Знают и понимают! Когда понимают логику действий человека. Когда видят безвыходность ситуации, когда по-другому нельзя. Тогда становится страшно. Когда ты вынужден идти на смерть. А я разве вынужден? Это ты меня принуждаешь. Читатели это чувствуют. Они не тупые, они знают, что ты меня ведешь на бойню, как свинью. Читатели в курсе, что я люблю ужастики, что я знаю про маньяка, что я меня с пяти лет учили, что нельзя ходить в одиночку под дождем в парке. Читатели видят, что ты меня берешь на поводок и тащишь на убой. Читателям не нужно мясо и кровь. В этом и смысл ужасов. Они не хотят, чтобы я умер, как раз наоборот. Им было бы страшно, если бы я умер неожиданно, непредсказуемо, в тот самый момент, когда я очень нужен кому-то. Но я умру, просто потому что ты этого хочешь. Но кто ты такой по сюжету? Ведь тебя не существует? Ты оператор, ты режиссер. Ты не участвуешь в сценах? Читатели не поверят тебе. Они будут считать тебя убийцей, и они никогда не будут читать твои книги. И вообще, если бы существовала тюрьма для писателей, ты бы первый сел в нее, за то, что создаешь такие преступно глупые сюжеты!
Митя кричал в темное небо, затянутое тучами. Он пошел в парк. Плащ промок, волосы прилипли ко лбу. Кулаки дрожали, но Митя шел вперед. Шел, не подозревая о том, что ждет его за углом.
Он замолчал. Больше его никто не слушал. Митя принял свою судьбу. Он глубоко вдохнул и пошел по тропинке, которая вела через парк.
Митя услышал шум откуда-то справа. Его шея напряглась. Он вспомнил о тех убийствах, что заполонили город в последние две недели. Маньяк кромсал людей. Их находили изуродованными, без рук и ног, части их тел обнаруживали в соседних кварталах. Кровавые сцены, как на скотобойне. Жертв истязали, потрошили, как свиней. Будто дань какому-то кровавому богу или самому дьяволу.
Митя медленно повернулся на звук. Он пригляделся к темноте. Кажется, там кто-то стоял. Или это был силуэт дерева? Очень похож на человека в дождевике. Он двигался.
Сверкнула молния. Митя вздрогнул. Но тут же облегченно выдохнул. Силуэтом было всего лишь дерево, которое качалось от ветра.
Митя обернулся…
(29.04.2020)
Автор: Меньшенин Евгений
Корректор: Труфанова Наталья
Изображение взято с сайта pixabay.com
Больше страшных историй от автора в сборниках на ЛитРес (жанр: триллер/ужасы)