Ссылка на Главу 5
Глава 6. Начало пути
Поезд до Моруно не спешил отправляться. В половине десятого утра еще даже не был подан локомотив. Профессор Цендро начал устраивать разнос станционным служащим уже в 9:05, за десять минут до отправления по расписанию, поняв, что про это самое расписание можно забыть. Маленькие четырехместные вагоны стояли с открытыми дверцами: пассажиры с любопытством и даже с надеждой наблюдали, как пожилой мужчина в походном мундире Высшей школы бродит по зоне посадки, яростно ругая транспортников. Те уже не знали, куда деваться от шумного «демона», размахивающего свитком с герцогской печатью – «серьезным» документом, который открывал перед экспедицией все пути.
− Т-да, к-как бы с-старик не начал их к-колотить, − с улыбкой произнес Тендо, глядя на профессорский выход эмоций.
− Надеюсь, он не переключится на нас? – спросил Аштудо, сидевший рядом с аспирантом.
− Запросто может, − сообщил Сензэр. – Советую не принимать близко к сердцу. Мы с Тендо привыкли, а вот некоторые ребята уходили из Высшей школы уже с первого курса, столкнувшись с подобным темпераментом.
− Зато господин Цендро добивается своего, − сказала Третлея. – Смотрите, локомотив выкатывают.
Действительно, один из деревянных ангаров открылся и оттуда, вместе с клубами черного дыма выкатился паровоз, облепленный рабочими в грязных розовых комбинезонах. Сбоку от локомотива бежал толстый начальник станции, которого Цендро недавно прогнал руководить подготовкой строптивой машины лично. Толстяк в розовом мундире, отирая со лба сажу, подбежал к профессору и, слегка приседая, начал что-то тараторить. Господин Цендро в ответ рявкнул нечто неразборчивое и быстрым шагом отправился к головному вагону, предназначенному не для пассажиров, а для запасов угля.
− Ес-сли бы н-не он, ждали бы ч-часа д-два, − произнес Тендо и повернулся к Третлее, с которой он внезапно оказался на одной лавке во время посадки. – Я когда к родителям в Нанод езжу, т-то еще и не ст-только приходится ждать.
Сензэр ухмыльнулся, глядя на друга, который, как он заметил, почти перестает заикаться, когда обращается к девушке.
Тем временем локомотив, совершив несколько маневров по соседнем путям, подкатил к поезду. Профессор Цендро, убедившись, что рабочие надежно прицепили паровоз к составу, прошел вдоль деревянных вагонов, придирчиво осматривая каждый, словно опасаясь, что старые кузова с облупившейся краской «фирменного» розового цвета в момент отправления развалятся.
− Все на месте? – буркнул он, подойдя к вагону, где сидели его спутники. – Хорошо, хоть никто из вас не успел потеряться, пока эти «тюлени» станционные свое барахло днем с огнем ищут!
Господин Цендро проследовал в соседний вагон, где кроме него ехали трое из семи рабочих «переменного» состава экспедиции. Профессор позаботился, чтобы на каждой станции пересадки их ожидали люди, которые будут выполнять тяжелые работы по переноске оборудования и вещей «постоянного» состава. Цендро хлопнул дверцей своего вагона. Остальные пассажиры, обрадованные ускорением отправки, последовали его примеру, заняв свои места. Наконец, поезд тронулся.
Северная станция находилась у городской черты Товлоссы, и уже через минуту состав двигался среди покосившихся от времени и непогоды деревянных хижин и землянок, в которых обитали жители пригорода. Большинство этих людей работало в полях.
− Мне всегда грустно смотреть на них… − произнес Аштудо, задумчиво глядя на группу селян с тележкой и мотыгами. – Сам оказался в похожем положении после выпуска из дома детоводов в моем родном городе Вэзго {61}*. В тех местах очень трудно выбиться в люди, если ты не выращен собственным родителями. В Товлоссе с этим легче…
− Не думаю, − возразил ему Сензэр. – Я сам только чудом не был распределен на должность чернорабочего. Без полученного мною гранта копался бы сейчас здесь, с этими селянами. Рыл бы дренажные рвы или ямы для отходов.
* комментарии, объясняющие происхождение имен и некоторых слов, будут размещены в конце романа, после опубликования заключительной главы
− О нет, господин Сензэр, − улыбнулся Аштудо. – Я согласен, что и вам пришлось нелегко. И всё же у вас была возможность, которой вы воспользовались, применив свои знания и умения. А я, хоть и имел с детства тягу к искусству кулинара, был отдан на плантации действующего в то время председателя Вэзгорской республики, господина Уэрдуджо {62}. Он являлся весьма жестоким человеком, и лишь половина молодых людей, несущих трудовую повинность в его личных владениях, покидали их живыми и не покалеченными. Мне повезло. В первую же неделю пребывания на плантациях, кто-то донес ему, что один из новичков подкармливает полуголодных работяг жареной курицей. Управляющий хозяйством решил было, что я ворую продукты из кладовой председателя. Как только, чтобы доказать свою невиновность, я приготовил эту «курицу» из капусты и крупы на глазах господина Уэрдуджо, меня назначили помощником его личного повара, а затем и самим поваром. К двадцати пяти годам, когда подошел к концу мой срок несения повинности, я уже был известен во многих богатых домах республики и прилегающих стран. Господин Уэрдуджо настаивал, чтобы я остался работать у него, и обещал весьма большое жалованье. Старик был к тому моменту болен и умер за день до истечения срока. Так я начал самостоятельную карьеру кулинара.
− Я слышала, вы объехали чуть ли не весь свет, − сказала Третлея.
− О, да! Где я только не бывал за последние десять лет, − ответил Аштудо. – Я сопровождаю своих нанимателей куда угодно. Все состоятельные и влиятельные люди любят, чтобы их пропитанием занимался надежный и умелый человек. Питаться чем попало в гостях у местных жителей – сомнительное удовольствие. Иногда свой повар в дороге – залог того, что путешественники вернутся домой живыми и даже здоровыми.
− А к-как ф-вы относ-ситесь к п-полевым ус-словиям? – спросил Тендо. – Ф-в-ведь мы б-будем длительное время н-находиться чуть ли не под открытым н-небом.
− Это для меня привычно, − с беззаботной улыбкой махнул рукой кулинар. – До того, как меня нанял губернатор Товлоссы, я несколько раз заключал контракт с князем Болзенским. Уж кто-кто, а он большой любитель устраивать военные маневры по несколько дней подряд. И у него и у его свиты разыгрывается зверский аппетит. И тут я показываю всё, на что способен. Недавно он снова приглашал меня, и я брал отпуск у губернатора, чтобы подышать воздухом южных склонов Олбензийских {63} гор в перерывах между приготовлением блюд. Надо сказать, что горные стрелки, из которых состоит гвардия князя, передвигаются только на своих двоих. Свита и персонал вынуждены следовать их примеру, поэтому я научился отдыхать в движении, пока не занят готовкой.
Поезд неспешно катился по одноколейному пути через поля и луга, иногда проезжая мимо лесополосы, которую строители дороги тщательно обошли вместо того, чтобы прорубить просеку. Несколько раз на разъездах попадались встречные поезда. Один из них состоял из небольших деревянных платформ, облепленных селянами в грязных холщовых робах. На окраине большого участка вспаханной земли пассажиры увидели капище Гэранло {64} – божества плодородия, почитаемого здешними сельскими жителями. Вокруг окруженного факелами деревянного идола танцевали мужчины и женщины, обмазанные грязью, почерпнутой из «ритуальной» лужи. Люди, на которых не было никакой одежды, трясли над головой бутылками с камешками, чертыхаясь, словно всех охватил припадок. Жрец, отличавшийся от остальных наличием пучеглазой желтой маски, бил в барабан. Когда поезд подъехал ближе, стали различимы нестройные песнопения, прославляющие божество. Затем селяне бросили несколько горстей пшеницы в проезжающие мимо вагоны.
− Что они делают? – поморщившись спросила Третлея, услышав как по стеклу забарабанили зерна.
− О, они делятся с нами своим богатством! – произнес Аштудо, с улыбкой помахав нагим язычникам. – Это такой добрый обычай. У нас в Вэзгорской республике точно так же славили Трэйо {65}, духа пшеницы. Это положено перед началом посевных работ. Чтобы собрать хороший урожай. Вас смущают эти веселящиеся деревенские жители, госпожа Третлея? Они вполне мирный народ.
− Я таких «мирных» каждый праздник вижу на дежурстве в городе. Утром им весело, а вечером рожи в кровь, и разливай их водой, чтобы совсем не поубивали друг друга, − произнесла девушка знакомым Сензеру и Тендо «стальным» тоном.
− Ох, да бросьте! – добродушно махнул рукой кулинар. – Это городские жители буянят. Селяне спокойно справляют праздники плодородия, проявляя друг к другу такую любовь и заботу, что вслед за урожаем зерновых будет еще и урожай детишек, которых они стремятся заделать в ночь праздника.
Третлея пожала плечами.
По грунтовой дороге, параллельной рельсовому пути, катился коптящий небо тягач на шести колесах, тянувший за собой две телеги с мешками. Верхом на них сидели люди в относительно чистой, по сравнению с другими селянами, одежде. Среди них находилась девушка-блондинка, напоминающая Тимидию. Сензэр вздохнул и перевел взгляд на деревянный потолок вагона. Стук колес и покачивание действовали успокаивающе.
Аштудо, похоже, не преувеличивал насчет привычки отдыхать в дороге. Теперь он предавался воспоминаниям и рассуждениям о кухне разных стран. Сензэр заметил, что Третлея стала клевать носом, а Тендо, откинув голову на заднюю стенку вагона, уже безмятежно спит.
− Я не раздражаю вас своими гастрономическими речами? – осведомился кулинар у аспиранта. − Вы меня, если надо, останавливайте, а то я храню в голове слишком большую книгу рецептов. Иногда, перечисляя их, можно невольно вызвать чувство голода у собеседника.
− Ну что вы, господин Аштудо! – ответил Сензэр. – Это всё интересно и, что касается меня, так оно очень сильно мотивирует на положительный результат наших изысканий. Если профессор не ошибается, то мы вернемся не с пустыми карманами, что позволит попробовать многие из блюд, о которых вы говорите.
− О, я не сомневаюсь в этом! – согласился кулинар. – Кстати, несмотря на то, что мне пришлось поколесить по свету, в Вишлякии я ни разу не бывал. Что же такое профессор получил оттуда, что его понесло на окраину Междуморья?
Сензэр задумался. С тех пор, как Таксизи оставил свой рюкзак господину Цендро, его содержимое, по словам самого профессора, видели лишь члены Академии и первые лица герцогства. В дорогу он взял с собой странного вида ранец, больше напоминавший небольшой сейф с двумя лямками, который Цендро повесил себе на грудь и ходил с ним всюду с самого утра.
− Не знаю, − ответил аспирант. – Это его тайна. Учитывая, что профессор не раскроет своих планов до самого прибытия на место раскопок, как он делал всегда, когда брал нас на озеро Томпо, мы будем пребывать в неведении до самой Вишлякии.
Аштудо понимающе кивнул. Тут раздался хлопок межвагонной двери и в узком проходе, расположенном справа от скамейки, на которой сидел Сензэр, появился профессор Цендро.
− Пора нам обедать, − обратился он к кулинару и бросил взгляд на Тендо. Тот всё еще спал, но теперь к нему невольно присоединилась Третлея, которую всё-таки сморило, и она постепенно положила голову на плечо аспиранта.
Профессор ухмыльнулся и громко произнес:
− Господин Тендо! Вы рискуете пропустить очень интересную остановку, наполненную двумя блюдами и напитком!
Аспирант открыл глаза и стал озираться. Он увидел спавшую на его плече девушку и страшно смутился, сделавшись красным, как вареный рак. Третлея тоже проснулась и, обнаружив невольную близость к соседу, покраснела.
− Ой… Простите… Кажется, господин Тендо, я на вас упала…
− Д-да нич-чего, − пролепетал аспирант. – Всё х-хорошо…
− Никогда бы не подумала, что сон может так вывести меня из строя, − произнесла Третлея, старательно не глядя на Тендо. – Я спокойно переношу ночные дежурства, а тут такое.
− Пустяки! – бросил Цендро, пропуская Аштудо, направляющегося в вагон, где хранилась провизия. – Поезда укачивают лучше всякой колыбели! Так что никаких оправданий – я в вас нисколько не сомневаюсь, сударыня.
Сензэр пересекся взглядом с продолжавшим краснеть Тендо и слегка подмигнул другу.
Продолжение: Глава 7