«Динь-дон» – мягко прозвучал сигнал вокального громкоговорителя. Приятный женский голос, абсолютно не характерный для вокзальных «какаду», сообщил номер поезда и время прибытия.
«Так ласково, одной мелодией. Странно» – подумал он.
- Ты слышал? Через двадцать минут. Так мало осталось…
- Да, так мало… – растерянно ответил он.
Едва поднявшееся из-за горизонта солнышко предвещало жаркий день.
Разноголосый хор птиц в прохладной тени парка, расположенного неподалеку, нарушал красоту утреннего безмолвия.
Людей на перроне было немного: в разгар сезона поезда уносились почти пустые, чтобы через время привезти очередную партию жаждущих солнца, моря и экзотики.
Он достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Легкий синий дым лениво побрел куда-то вверх.
- Хорошо тебе, еще целых две недели пальм и пляжа. А тут… – она попыталась прервать затянувшееся молчание, но почувствовала, что фраза вышла какой-то наигранно-жизнерадостной.
Он грустно улыбнулся. Опустил и снова поднял взгляд на нее. В покрасневших глазах отражалась бессонная ночь с наполненной окурками пепельницей и долгим разговором.
Так бывает, – сказал он.
- Что?
- Я не знаю.… Наша встреча и расставание. Как будто.… Извини, я сейчас плохо соображаю и несу какой-то бред.
- Ну что ты! Трудно выразиться более кратко и содержательно. Мы были вместе две недели, а практически ничего друг о друге не знаем.
- Я так не думаю.
- А что ты думаешь?
- Планета не обязательно должна быть населена людьми, для того чтобы получить статус красавицы.
- Философски. А конкретнее можно?
- Можно, но не сейчас. Хотя, – он снизил голос, – если люди перестанут копаться друг в друге в поиске прелестей, неизменно находя при этом гадости, они смогут безотчетно наслаждаться красотой окружающего мира и взаимной близостью.
- Красиво! И ты считаешь, что такое бывает?
Он молчал, ласково обнимая взглядом ее фигуру. Легкий сарафан, подобранные в цвет к нему босоножки, элегантная дамская сумочка на обнаженном загоревшем плече – всё говорило о безупречном вкусе хозяйки. А еще… чудесные волосы: каштановые, вьющиеся локоны, нежно падающие на плечи. В такие минуты он забывал обо всем и наслаждался зрелищем.
- Эй, можно вернуть тебя? – спросила она улыбаясь.
- Эти две недели…они и были…тем самым…
- Да, но они закончились. Как это ни грустно. У меня так было впервые – как в сказке, как будто находишься в другом мире. Где-то там, дома. Только понимаешь, что дом этот, такой близкий и родной, но ты из него вырвана навсегда!
- Как из рая?
- Помнишь, в песне: «последний поезд на небо отправится в полночь»?
- Да, «но кому-то придется достать берданку, насыпать картечи и приставить холодное дуло к виску».
Она попыталась сделать шаг… и не решилась. Но уже в следующее мгновение она подошла к нему и прижалась, склонив голову на его плечо.
Он обнял её за талию. Сердце переполнял океан нежности.
Ты знаешь, я очень хотела сказать тебе…
«Динь-дон» – снова пропел громкоговоритель. Тот же голос настойчиво повторил время прибытия и стоянки.
Он уткнулся лицом в ее волосы.
- У тебя билет купейный? – спросил он.
- Да, я не езжу в плацкарте, – не настолько богата.
- Расхожая поговорка людей, живущих в достатке. А место нижнее?
- Естественно – улыбнулась она.
- Н-у-у, это довольно скучно: все удобства и никаких проблем. То ли дело верхнее место! Чего только стоят эти лазания туда – обратно через нижнего соседа, приёмы пищи в невообразимой позе и бессознательный контроль во сне во избежание кратковременного полета.
- Вы слишком утрируете, молодой человек. Такая необъективная оценка наших пассажирских составов крайне несправедлива, она еще крепче прижалась к нему.
– Господи, как же я жила без тебя всё это время?
- Без Господа?
Она сделала иронично-обиженную гримасу и слегка стукнула его по плечу:
- Ты невозможен, – сказала она.
- Знаешь, а все-таки хорошо, когда у сказок счастливый конец. Да вообще, – конец. Представь, если бы наша жизнь была бесконечна и «хорошо» длилось всегда.
- Ты считаешь, что это было бы утопией?
- Мне кажется, что через пару столетий люди перестали бы что-либо различать и чувствовать.
- Так значит наше расставание предел мечтаний человечества, значит конец – это счастье?
- Это не конец. Это просто отрезок времени без начала и конца, отрезок чувств.
- Может быть, этот отрезок еще повторится? Мне бы очень хотелось…
«Динь-дон» – «…прибывает на первый путь первой платформы. Счет вагонов с головы поезда».
- Я очень хочу увидеть тебя еще, – сказала она, подняв голову и глядя ему в глаза. – Я никого, никогда в жизни так не…
Ту-у-у!!! Гудок приближающегося из-за поворота состава заглушил ее слова. Она продолжала говорить, и в глазах блестели слезы.
Он, крепко обнимая её, смотрел сквозь проезжающие мимо вагоны. Уже не было ни печали, ни грусти. Стало как-то пусто и захотелось, чтобы всё поскорее закончилось.
«Ну, вот и всё, подумал он – вот и всё».
Ты поможешь занести сумки? – она вопросительно смотрела на него.
«…стоянка поезда десять минут. Благодарим за внимание».
Он подхватил две её сумки, и они поднялись в вагон. Определившись с местом, снова вышли на улицу.
Они молча стояли, не глядя друг другу в глаза, и тут он решился:
- Я… я… Ты нужна мне…
Пронзительный свист и грохот дёрнувшихся вагонов проглотили остаток фразы. Она улыбнулась:
- Отрезок невысказанных чувств…
- Девушка, поднимайтесь в вагон, уже отправляемся! – раздражительно сказала проводница.
- Может быть повторится? Я дам тебе свой адрес, – она достала записную книжку, что-то быстро написала, вырвала листок и, уже на ходу вскакивая в вагон, всунула ему в руку. – Я люблю тебя!
- Я люблю тебя! – как эхо повторил он, провожая её взглядом.
Последний вагон исчез из вида. Перрон опустел, и жаркое солнце заставило замолчать птиц в парке. Он медленно пошел к зданию вокзала в каком-то исступлении, полузабытье. Полез в карман за сигаретой и почувствовал в руке свернутый листок. Он остановился и несколько минут рассматривал его. Потом развернул и прочел:
«Прощай…»
