Иосиф Виссарионович Сталин — человек, чья деятельность и личные качества вызывают самые полярные оценки, продиктованные зачастую идеологическими мотивами. На смену безудержному восхвалению времен культа личности приходили периоды огульного очернения в эпохи оттепели и перестройки.
Были и десятилетия, когда о Сталине предпочитали вообще поменьше упоминать, избегая оценок. Это относится и к его действиям на посту Верховного Главнокомандующего в годы Великой Отечественной войны. Даже в мемуарах выдающихся военачальников одни и те же события и роль в них Сталина описываются и оцениваются порой противоречиво. Поэтому при попытке восстановления объективной картины событий планирования и осуществления той или иной войсковой операции желательно ознакомиться с несколькими различными источниками.
Одна из главных претензий, выдвигаемых к Сталину многими историками, — неготовность Советского Союза к войне в 1941 году. В 1937-38 годах была репрессирована значительная часть командного состава Красной Армии. Армия оказалась обезглавлена. Некоторые из будущих выдающихся полководцев Великой Отечественной (в частности, маршал Рокоссовский, генерал армии Горбатов) только чудом сумели выбраться из мясорубки репрессий. Пришедшие на смену кадры были недостаточно опытны, и с началом войны (особенно в первое время) не всегда должным образом справлялись с обязанностями. Правда, некоторые историки полагают, что заговор военных всё же был и события 1937-38 гг. помогли избавиться от потенциально неблагонадежных элементов в армии и добиться ее единства.
Неизбежность большой войны сознавалась всеми государственными деятелями, в том числе и Сталиным. Советско-финская война 1939-40 гг. выявила большие проблемы в подготовке войск и качестве техники. Накануне войны резко увеличилась численность Красной Армии, а с 1939 г. шло ее масштабное перевооружение. На эти цели в 1941 году выделялось более 40% бюджетных средств. С лета 1940 г. лично Сталиным был введен запрет на производство старых образцов военной техники. Завершить перевооружение планировалось к середине 1942 г. Однако оттянуть войну до этого времени не удалось. Тем не менее пакт Молотова-Риббентропа 1939 года позволил существенно отсрочить её начало, а договор о ненападении с Японией значительно уменьшил угрозу войны на два фронта.
Критики Сталина считают, что в 1941 году он слепо доверился Гитлеру и до последнего момента считал, что тот не нарушит договор о ненападении, не прислушивался к предупреждениям из-за рубежа. Из-за этого Красная Армия была застигнута врасплох и понесла огромные потери в первые месяцы войны. Их оппоненты полагают, что Сталин опасался, что в результате военного ответа на какую-либо провокацию Советский Союз могут объявить агрессором и в этом случае придется вести войну с Германией в одиночку.
Как бы то ни было, 22 июня 1941 года страна и армия оказались не готовы к удару гитлеровцев. Маршал Ерёменко охарактеризовал ситуацию так: «С политической точки зрения война не была внезапной для нашего государства, но с военно-стратегической такая внезапность была налицо, а с оперативно-тактической она была абсолютна». Свидетельства о том, что делал Сталин в первые дни войны, крайне противоречивы: от полной прострации и фактического отхода от дел до сверхсобранности и напряженной работы. То, что с обращением к советскому народу о начале войны выступил не Сталин, а нарком иностранных дел Молотов, может объясняться как растерянностью Сталина, так и его желанием не торопить события и более детально выяснить обстановку.
Кризисным для Сталина и всего руководства страны днём можно считать 29 июня, когда стало известно о падении Минска. У Сталина был тяжёлый разговор с Жуковым (который тогда занимал должность начальника Генштаба), после которого он некоторое время никого не принимал. Некоторые историки полагают, что в тот момент Сталин был готов к тому, что его отстранят от власти. Однако уже 30 июня консолидация высшего военного и политического руководства страны была восстановлена, и Сталин возглавил вновь созданный орган чрезвычайного управления Государственный Совет обороны. Чуть позже, 8 августа, он официально был объявлен Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР.
Действия Сталина в период войны можно восстановить едва ли не поминутно. Все встречи, совещания и переговоры скрупулёзно фиксировались в особом журнале посещений. Согласно этим записям его рабочий день длился 12-15 часов.
Помимо военных задач перед Сталиным стояли проблемы управления народным хозяйством в чрезвычайных условиях. При этом он по своему обыкновению вникал во все мелочи. Американский посол Гарриман вспоминал: «Он обладал невероятной способностью отмечать мельчайшие подробности и действовать с их учётом. Он в совершенстве знал, какое вооружение наиболее важно для него. Он знал, какого калибра ружья ему нужны, какой вес танков могут выдержать его дороги и мосты, он знал в точности, из какого металла ему нужны самолёты».
Не подлежит сомнению, что фигура Сталина и его публичные действия во время войны оказывали огромное положительное моральное воздействие на советский народ, вселяя уверенность в конечной победе. Особенно важными событиями стали его обращение к народу 3 июля 1941 года, отказ от эвакуации из Москвы осенью 1941 года, когда гитлеровцы были уже на подступах к столице, а в городу нарастала паника («Москвичи, я с вами, я в Москве, я никуда не уеду», – прозвучало по радиотрансляции), а также инициированный им парад на Красной площади 7 ноября. Очень важным и трудным решением стал отказ от переговоров с немцами по вызволению попавшего в плен сына Якова.
Таланты Сталина-полководца также оцениваются мемуаристами и историками достаточно противоречиво. Многие полагают, что в 1941-42 гг. обстановка на фронтах далеко не всегда оценивалась им адекватно, он преувеличивал возможности наших войск. Верховный Главнокомандующий, в частности, порой слишком долго не давал разрешение на отступление некоторым частям, что приводило к тому, что они попадали в окружение. Ставят в вину Сталину и поспешное, неподготовленное взятие Харькова в 1942 году, которое привело к контрудару немцев, сопровождавшемуся большими потерями людей и территории. Однако, как отмечают даже противники Сталина, на своих ошибках он учился довольно быстро.
Маршал Василевский, большую часть войны возглавлявший Генштаб и ежедневно общавшийся с Верховным Главнокомандующим, вспоминал: «В первые месяцы сказывалась недостаточность оперативно-стратегической подготовки Сталина. Он мало советовался тогда с работниками Генштаба, командующими фронтами... В то время решения, как правило, принимались им единолично и нередко не совсем удачные». Однако «поворотной вехой глубокой перестройки Сталина как Верховного Главнокомандующего явился сентябрь 1942 года», а «после Сталинградской и особенно Курской битв, он поднялся до вершин стратегического руководства». В том же ключе высказывал и маршал Жуков: «Могу твёрдо сказать, что Сталин владел основными принципами организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со знанием дела, хорошо разбирался в больших стратегических вопросах… Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим». Запущенный же Хрущёвым миф, будто «Сталин операции планировал по глобусу» вызвал дружное возмущение военачальников («Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать», – писал маршал Мерецков).
Во второй период войны Сталин научился по-настоящему прислушиваться к мнению военных. На совещаниях он, как правило, давал сначала возможность высказаться младшим по званию, затем - старшим, а уже потом выражал собственное мнение. Интересную характеристику его стиля работы оставил маршал Баграмян: «Зная огромные полномочия и поистине железную властность Сталина, я был изумлён его манерой руководить. Он мог кратко скомандовать: «Отдать корпус! – и точка». Но Сталин с большим тактом и терпением добивался, чтобы исполнитель сам пришел к выводу о необходимости этого шага. Если исполнитель твёрдо стоял на своём и выдвигал для обоснования своей позиции веские аргументы, Сталин почти всегда уступал». Подобным образом, например, маршалу Рокоссовскому удалось отстоять свой план операции «Багратион» по освобождению Белоруссии, вызывавший сомнения у большинства членов Ставки Верховного Главнокомандования. «Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надёжная гарантия успеха», – резюмировал Сталин.
Все мемуаристы отмечают железную волю и выдержку, проявленную Сталиным даже в самые тяжёлые моменты войны. Это, в частности, проявилось в накапливании значительных стратегических резервов (даже в тот момент, когда немцы были на подступах в Москве), чтобы затем сконцентрировать и бросить их в бой в решающий момент. Так было и при подготовке Московского контрнаступления, и под Сталинградом.
Ещё одним важным полем деятельности Сталина во время войны был дипломатический фронт: переговоры с союзниками по поводу открытия Второго фронта и поставках оружия в СССР, а также условий послевоенного мироустройства. Здесь ему удавалось умело играть на противоречиях между США и Великобританией и добиться хорошего взаимопонимания с американским президентом Рузвельтом.
При всех недостатках и допущенных ошибках Сталин стал той фигурой, которая смогла сплотить военное и политическое руководство и весь советский народ во время Великой Отечественной войны, принять на себя ответственность за все ключевые решения и стать одним из символов Победы. Можно вспомнить слова Черчилля, сказанные им в разгар войны в 1942 г.: «Для России большое счастье, что в час её страданий во главе стоит этот великий, твёрдый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которых ему приходится жить».