Как известно, Голове Пан-или-Пропалу беспокоиться не о чем: что бы там ни случилось – во-первых, он точно никак ни при чем, а во-вторых, все как-нибудь образуется. Вся история его управления – сплошное тому подтверждение.
Иные тревожатся о Голове, на лик его мрачный, бескровный глядючи, подозревают в нем глубоко засевшую немочь бледную. Да только это все понапрасну: ни чуточки он не болен, вполне непоколебим и даже почти безмятежен – просто метаболизм у него своеобразный.
Уж кто точно вида его бескровного не пугается – так это депутаты. Раньше бывалоче видеть спокойно его не могли – и просияют, и прослезятся, и умилятся, и высморкаются. Теперь-то восторга поубавилось, теперь депутаты как будто чуточку скисли и даже странно закопошились – толи погода на них так влияет, толи вирусы донимают, толи кишечные паразиты...
- Странно это, что отчет Головы принять можно, а не принять – вообще нельзя, - замечают одни. – Давайте тогда уж хоть зачет-незачет ему что ли ставить. Два незачета подряд – с вещами на выход.
- Не, это недопустимо! – убеждены другие. – Ишь, чего выдумали! У нас Народ верует Президенту, Заксобрание – Губернатору, Дума – своему Голове. Кто иное исповедует – тот попирает священные основы нашей государственности!
- Это можно, конечно – ставить Голове неуды, - твердо убеждены третьи. – Но только не сейчас, разумеется.
- Ну, давайте ему хоть список составим, по каким пунктам отчитываться, - предлагают первые. – А то понесет ведь его опять о природе, погоде и светлом будущем.
- Вы тут что ли из себя Господа Бога или даже Президента строите? – ядовито замечают вторые. – Жаждите, чтобы сам Голова ходил перед вами по струночке? А морда лица-то у вас не потрескается?
- Да ведь можно все предложения собрать и отправить Голове на изучение, - примиряюще советуют третьи. – Пусть он и решит, что следует поддержать, что не следует – нам и мучиться, раздумывая, не придется.
Сам же Голова Пан-или-Пропал созерцает сии копошения безучастно, сосредоточенно теребя в кармане матушкино благословение.
Нестор Толкин