Доцент Воздвиженский читал только писательские дневники, а самих писателей не читал. Ну или читал несколько реже. А объяснял это так:
- Есть две спасительные деятельности, которые очень охраняют психику человека - живопись и литература. Живопись - это все, даже зарисовки на газетах и на стенах в ванной. А литература - это ведение дневника. Вот открываем дневник любого писателя 19 века. Там читаем, что, допустим, 1 марта - ужасный день, все люди - бараны, ужасные записи, все черным-черно... Потом 2 марта тоже запись, то уже чуть помягче.
Потом, допустим, записей нет до 5 мая. Значит, в промежутке все было хорошо и писатель дневник не вел, не было потребности. Ну и так далее. Поэтому если постфактум, лет через сто, открыть дневник любого человека, то записей "все хорошо", там не будет, а будет только вот это вот: черным-черно. Но дневник его спасает, разгружает. Если же потрясение совсем большое - допустим, у одной моей родственницы умер муж - то об этом надо написать книгу. Ну не о муже, конечно, только, а о жизни своей, включая мужа. И к моменту последней точки опять же будет все хорошо.
Но тут есть один тонкий момент только: в дневнике должны быть не только вопросы, но и позитивные ответы. Если только вопросы, то человек запутается. А иногда, когда черным-черно, надо просто включить свет.
Автор: Дмитрий Емец