(детские воспоминания)
Дом наш был на отшибе от деревни, у самого леса, примерно с километр через колхозное кукурузное поле. Очень сильно это не напрягало, разве что в весенне-осеннюю распутицу, когда дорога через поле превращалась в сплошное месиво грязи по колено.
Тогда приходилось в резиновых сапогах шлёпать до деревни, а там уж переобуваться и шагать по деревянным тротуарам до школы.
Несмотря на то, что мама с отцом прожили в деревне уже почти пятнадцать лет, они считались «приезжими». Таких «приезжих» были единицы, а остальное население хоть и «седьмая вода на киселе», но были родственниками и носили, в основном, четыре самых ходовых на деревне фамилии.
В каждом подворье (уважающих себя деревенских) водилась куча всяческой живности – куры, гуси, утки, коровы, а про свинюшек, что говорить - были в каждом дворе.
От птицы мама отказалась сразу и бесповоротно, когда зайдя за десятком яиц к знакомой, увидела, как по двору носится только что обезглавленная курица. А вот свинюшками родители, как и все деревенские, обзавелись.
Машка и Борька, всегда парочка, и всегда только двое, стали привычными обитателями в нашей деревенской жизни. По весне Машка приносила с десяток поросят, которые продавались на городском рынке, а по осени и Машка и Борька «уходили» на мясо.
Не знаю, какими правдами и неправдами удалось маминой подруге продать ей телочку, недавно родившуюся, чёрно-белую со звёздочкой во лбу. С молоком проблем не было, купить можно было в каждом втором доме, но вот появилась- таки в нашем хозяйстве Зорька.
У родителей повысился статус до «почти деревенских» - корова же есть, а у меня прибавилось домашних забот. Всё лето отец косил по неудобицам траву, а моя забота была ворошить её, дабы не сгнила и не сопрела, чтоб у Зорьки было сено на зиму. Про жару, комаров и мошек, рассказывать не буду, кто бывал на сенокосе, тот знает, а в 13 лет для девчонки- натуральная каторга.
Тем не менее, Зорька росла, а в марте решила отелиться. У Машки-свинюшки родители принимали роды на пару. Мама помогала появиться поросёночку, а отец тут же кусачками откусывал какие-то клычки в пасти поросёночка и отправлял его до поры (до окончания родов) в коробку. Всего этого я никогда не видела, только после, когда кучка розовых поросят дудонила довольную мамашку.
В этот раз всё пошло не так. Отец уехал к родителям, заболела бабушка, а Зорьке приспичило рожать именно сейчас . Мама взяла с собой меня, сказав : "Побудешь на подхвате, мало ли что". Что я могу сделать "на подхвате", я, откровенно говоря, не знала, но было жутко интересно.
Зорька в чистом стойле, застеленном соломой, стояла, расставив задние ноги, и стонала. Буквально, по - человечески стонала. Глубоко вдыхала, повернув голову на нас с мамой, а потом выдыхала с громким протяжным звуком.
Не помню как, маме удалось уговорить Зорю прилечь, я гладила её по голове и вытирала ей слёзы (честное слово – корова плакала). Как появился на свет телёночек, я не видела. Я все известные мне ласковые слова говорила в ухо Зореньке, чтоб облегчить ей страдания при родах.
Он был вылитая мама- чёрно- белый и со звёздочкой во лбу. Едва облизанный счастливой Зорькой, поднялся на неустойчивых ножках и ринулся бодать оградку стойла.
- Ну, как назовём мальчишку? – спросила мама.
- Буян. Видишь какой непоседа. Не успел родиться, а уже бодается, – ответила я.
Вот так появился в моей жизни Буян.
Толи потому, что первое, что он рассмотрел в своей жизни- это был мой фейс, толи потому, что я его кормила-поила каждый день, но мамой он решил назначить меня, а не Зорю.
С первой травой начали их выпускать на выгул, но в отличие от Зорьки, мирно щиплющей травку, Буян нёсся на каждый мой призыв похлеще любой дрессированной собаки.
Зорьку вскоре отправили в стадо. Там в загоне, на окраине деревни, коровы проводили всё лето. Деревенские приходили подоить своих кормилиц утром и вечером, а всё остальное время ответственность за них нёс деревенский пастух.
Буяна оставили дома, мал ещё. После «завтрака» я выпускала его на волю и он сопровождал меня повсюду- на заготовку сена, поливку огорода, прогулкам по окрестностям, и голосил как мартовский кот, когда я его запирала в стойле на ночь.
Закончилась весна, пролетело лето. В конце августа я уехала учиться в город, в техникум. На зимние каникулы приехать домой не получилось, попала в больницу с воспалением лёгких, а вот на летние каникулы отправилась даже раньше одногруппников, досрочно сдав сессию.
Нет ничего приятнее возвращения домой, нет ничего вкуснее маминых пирогов «с пылу с жару», никогда не исчезнет в душе это ощущение «малой Родины», как бы высокопарно это не звучало.
Рассказав все деревенские новости: кто женился, кто родился, кто развёлся, кого уже похоронили, кто уехал за лучшей долей «в города», мама спросила:
- Поедешь со мной Зорьку доить? (Отец её возил на мотоцикле), Буян сейчас там же, в стаде, очень уж он по тебе тосковал, месяц целый пока Зорю не пригнали, отказывался из сарайки выходить, так и сидел там, ел да спал, потом слегонца повеселел. Наверное, мамку вспомнил, когда Зоря домой вернулась.
Мне собраться, как говорится «только подпоясаться», и вот я уже сижу на изгороди из жердей, опоясывающей загон для деревенского стада, и выглядываю чёрно -белого телёночка с белой звёздочкой во лбу. Найди его тут, всё стадо чёрно- белой расцветки.
- Буян!!! – заорала я, чтоб перекричать помыкивающее стадо.
И тут я увидела его. На меня, раздвигая коров мощной грудью, нёсся здоровый бык. Чёрно- белый, со звёздочкой во лбу, с крепкими рожками на широком лбу, Буян, но не телочек, а бык!
Я уже представила себе, как вместе с жердями, снесёнными бычком, валяюсь на земле, а мои кости похрустывают под крупными копытами в отместку за предательство и месячную тоску. НО!
Буян остановился буквально в метре от меня. Он смотрел своими фиолетовыми глазами не моргая, как будто пытался вспомнить. А когда я, наконец-то сказала: «Буян….» Сделал шаг вперёд и своим шершавым и слюнявым языком «приласкал» меня от уха до уха. А потом, сопя, потыкался мокрым носом мне в грудь и положил свою головищу на плечо. УЗНАЛ...
Благодарю за прочтение.
Другие мои рассказы можно прочитать - здесь.