Использование трофейных животных в качестве символов силы началось в Америке уже давно. Согласно автору Крису Флинну, американская одержимость восходит к 1700-м годам.
Возможно это странно и не прозвучит, но президенты США всегда держали животных в Белом доме. Например, два льва Келвина Кулиджа были названы Бюро по сокращению налогов и бюджету.
Барак Обама имел две португальские собаки. У Джорджа Буша были шотландские терьеры по имени Барни и мисс Бизли. У Билла Клинтона был кот по имени Носки. Джон Ф. Кеннеди был без ума от своей канарейки.
У президентов США всегда были домашние животные в Белом доме, хотя чем дальше мы будем углубляться в историю страны, тем более свирепым становится этот «зверинец», особенно когда речь идет о президентах-республиканцах. Кэлвин Кулидж владел бегемотом и двумя львами, которых называли Бюро по сокращению налогов и бюджету. Говорят, что Джон Куинси Адамс держал в ванной аллигатора. Он предположительно находил забавным удивлять гостей, отправляя их туда заниматься своими делами.
Теодор Рузвельт довел владение животными до крайности. Во время его пребывания на территории Белого дома в разное время жил лев, гиена по имени Билл, койот, черный медведь по имени Джонатан Эдвардс и зебра. Он также застрелил предполагаемых 11 397 существ. Среди них были львы, леопарды, гепарды, гиены, слоны и находящиеся под угрозой исчезновения носороги.
Все началось с Томаса Джефферсона, который, пытаясь компенсировать чувство неадекватности США, присвоил символы силы из животного царства, чтобы показать, что Америка была величайшей нацией на земле.
Немезидой Джефферсона был французский натуралист Жорж-Луи Леклерк, граф де Буффон. В пятом томе своей книги «Естественная история, общее и частное» 1781 года Буффон изобрел свою теорию американского вырождения. В нем он утверждал, что животные в США были слабее и меньше, чем в остальном мире.
Будучи министром во Франции, Джефферсон был полон решимости доказать мужественность Америки европейцам. В одной поездке он упаковал большую шкуру пантеры с идеей трясти ее под носом Буффона. Французы не были впечатлены. Отчаянно желая, чтобы Америка выглядела крупнее и лучше всех остальных, чтобы продвигать демократию США как высшую форму правления, Джефферсон нанял несколько групп выносливых пионеров, чтобы обезопасить своего мамонта.
Он слышал слухи о больших костях, найденных исследователями в различных местах дикой природы. Он полагал, что они принадлежали к мастодонту, самому большому, чем когда-либо существовавшему в Европе, и он активно продвигал идею, что такой зверь все еще может бродить по западу страны.
Кости мамонта, которые были найденные в Америке, были такие же большие, как и в старом мире. Поэтому Джефферсон указывал на то, почему он должен опустить это из виду, как будто этих животных и не существует. Экономия природы такова, что нельзя привести ни одного примера того, что она позволила какой-либо одной расе своих животных вымереть.
Гамбит Джефферсона также принес дивиденды. Кости мамонта были обнаружены на фермах и выставлены такими людьми, как художник из Филадельфии Чарльз Уилсон Пил. Мамонтовая лихорадка охватила нацию. 20-фунтовый овощ, выращенный в Нью-Йорке, был провозглашен редькой мамонта. Один житель Вашингтона съел 42 куриных яйца за 10 минут и объявил себя едоком мамонта. В Чешире, штат Массачусетс, баптистский пастор и пылкий республиканец Джон Лиланд призвал свою общину производить гигантский сыр весом 1235 фунтов. Он был подарен Джефферсону, у которого он был на обед в 1802 году на празднование нового года.
Джефферсон добыл и собрал кости, проводя много вечеров в Белом доме, разглядывая свои сокровища. Его навязчивая идея привела к обвинениям в халатности со стороны коллег и соперников. Мало ли они могли знать, что наследие воспринимаемого комплекса неполноценности будет глубоко укорениться в американской психике и сохранится в течение сотен лет.
Современные американские президенты, по большей части, смягчили свою позицию в отношении трофеев и присвоения мощных символов животных, предпочитая вместо этого наслаждаться дружеским общением с собаками, кошками и лошадьми. Президенты-демократы сейчас уже больше склоняются к «милым» животным. Например, в дополнение к любимой канарейке у Кеннеди был кролик. У Линдона Б. Джонсона были хомяки. У Джимми Картера был очаровательный сиамский кот по имени Мисти Маларки Ин Ян.
Дональд Трамп, для протокола, сейчас является первым президентом в истории Америки, у которого в Белом доме нет домашних животных.