Отец нижнекамского художника Юрия Галузина Николай Петрович работал в железнодорожном депо маляром, а дома рисовал изумительные картины. Его творческое начало родило и в сыне жгучее желание изображать окружающую действительность. Отец поощрял старание сына, а однажды даже предрёк: «Старайся, из тебя, чувствую, выйдет толк». О том, как сбывалось наставление, Ю. ГАЛУЗИН рассказал «ВГ».
- Юрий Николаевич, выходит, первым вашим учителем был отец?
- Да. По его совету я записался в изостудию Дома пионеров, а после поступил в художественное училище во Фрунзе, сейчас оно стало Киргизской академией искусств. Декоративное отделение училища окончил с отличием, меня оставили преподавать технологию искусства и композицию. Работал в училище и одновременно подрабатывал в «Киргизторгрекламе».
- Что же заставило из тёплых краёв приехать в Нижнекамск?
- Друзья-однокурсники пригласили в Татарию на молодёжную стройку. Нижнекамску было всего восемь лет. Меня приняли на художественно-производственный участок, возглавлял его Геннадий Капитов, вскоре меня назначили главным художником города.
- Чем занимались художники?
- Плакатами, наглядной агитацией, росписями. Оформляли школы, детские сады, общественные здания чеканкой, резьбой по дереву. В свободное время ездил на Каму, в леса, на озёра. Только успевал делать эскизы, а потом переносить на холст.
- А чеканке и резьбе тоже в училище научились?
- И не только этому, изучали интерьер, экстерьер в архитектуре и всё, что с ним связано. В училище нам преподавал Владимир Кругман, выпускник Ленинградского художественно-промышленного училища имени Мухиной. Благодаря ему научился работать с любым материалом: ткать, вязать, использовать новые материалы - токарную стружку, проволоку, металл. Мы лепили, клеили, в то же время изучали классическую технологию монументального искусства: фреску, сграффито, мозаику. Ещё учась, мы, пять студентов, выложили во внутреннем дворике гостиницы «Кыргызстан» во Фрунзе мозаику из камня.
- Какие нижнекамские работы памятны?
- Панно «Мир детей» в интерьере детского сада №18. Оно даже было опубликовано в книгах «Монументальное искусство Татарстана» и «Народное декоративное искусство Татарстана». Роспись спортзала «Факел» сохранилась до сих пор. Потом были панно из меди и резьбы по дереву в школе №19, детское кафе «Айгуль», оформление ЗАГСа. Были работы помельче, некоторые, увы, во время ремонта закрашивались, но большинство сохранилось.
- Оставалось время для портретов и живописи?
- Обязательно. Писал портреты современников, тех, кого знал и дружил с ними: Владимир Курбатов, он сейчас профессор, Вадим Цион, доцент Ася Ярошевская, портреты ветеранов Великой Отечественной войны, пейзажи, натюрморты. Кроме живописи, резал по дереву, ткал небольшие гобелены.
- А где выставлялись?
- Моя первая персональная выставка в Нижнекамске прошла в 1986 году в филиале КХТИ, выставлял живопись и акварель. После этого были более значимые. В 1973 году в Ленинграде участвовал во Всесоюзной выставке учащихся художественных школ, потом - в выставках произведений художников Татарии и «Художники народу» в Москве, в выставке в Чебоксарах «Большая Волга». Много выставлялся в Казани: на выставках к 30-летию и 40-летию Победы, к 60-летию ТАССР, к 100-летию Тукая, на ежегодных городских выставках. Всего в моём багаже - более ста выставок.
- В музеях тоже, наверное, есть ваши работы?
- Есть. Работу «Корова Майка» приобрела Третьяковская галерея, есть работы в музеях Бишкека, Анадыря, есть в частных коллекциях Киргизии, России, Германии, Америки, Финляндии, Израиля, Японии, Индии. По моим сведениям, о моих работах даже знают в Ватикане.
- Видимо, речь идёт о какой-то конкретной работе?
- После знакомства с Туринской плащаницей я решил создать свой обобщённый образ Иисуса Христа. Написал. Холст находится дома, его видели только друзья. Но они, видимо, делились со своими друзьями и знакомыми, так молва дошла до столицы католического мира.
- Изображение Христа, наверное, было не дань моде, а ваша внутренняя потребность?
- Я верующий. И, как любой христианин, не могу оставаться в стороне от тех дел, где мог бы своим участием принести пользу. После пожара в храме в Большом Афанасове с благословения батюшки семь лет расписывал церковь. После этого расписывал церковь в Кармалах, а в соборной мечети в Нижнекамске в составе бригады выполнял мозаичные работы.
- То, что вы расписывали православные храмы, не удивляет, но почему и мечети?
- И в Коране, и в Библии говорится, что Бог един. Для меня церковь и мечеть - это храмы, куда человек приходит побыть с Богом. И после соборной мечети я работал ещё в восьми мечетях Нижнекамского района, в девятой - под Уфой. Работал, вкладывая душу и сердце.
Опыт церковной живописи помог найти своё «я» и в творчестве. Я написал икону «Ангел - полная чаша», на которой я как бы изобразил будущее великой России. С неё в Твери сделали копию, после чего она разошлась по многим монастырям России, её воспроизвели в храме под Вашингтоном, а также на одной из стен буддийского храма в Таиланде.
- Ваш отец успел при жизни увидеть и оценить ваши работы?
- Да, родители приезжали посмотреть, как мы устроились, и, мне кажется, остались довольны.
- Вы не жалеете, что когда-то сменили тёплый климат на более суровый в Татарстане?
- Нет, хотя привыкнуть было нелегко. Грязь, неудобства - в первые годы мы испытали всё в полной мере. Зато сейчас живём в чистом, светлом, красивом городе, для которого я тоже сделал что-то хорошее.