По сути, работа Ройзмана не была интенсивной и ответственной – все распоряжения давал хозяин, а Аркадий Михайлович лишь подносил ему и его коллегам (американский десант специалистов приватизации насчитывал пару сотен человек) приготовленные справки о наиболее успешных учреждениях ВПК. Заводы затем банально банкротили, освобождая, таким образом, производственные площадки – для торговых складов, оборудование – для продажи в страны третьего мира (министр-подельник, слава Богу, отдавал за удачно проведённые операции Ройзману по десять процентов доходов), а технологии – той же продажи выстраивавшимся в очередь производителям оружия в США.
Именно в эти месяцы Аркадию Михайловичу и удалось провернуть авантюру с сибирскими шахтами на шестьдесят миллионов долларов, которая в день удесятерила его состояние. Один раз на покровителя-американца наехала странным образом выжившая ФСБ, и он в 24 часа был вынужден выехать из России; но, после заявления госдепартамента, было реорганизовано управление, чьи сотрудники прихватили американца; дело было отдано в архив и американец совершенно свободно вернулся в Москву.
Начавшаяся в Чечне война резко развернула карьеру Аркадия Михайловича – и здесь к его судьбе приложил руку проверенный однокурсник-референт, сидевший последний год на месте заместителя председателя одного из районных столичных комитетов госкомимущества. Однокурснику пришлось спасаться от бандитов, которым он пообещал отдать во владение два здания, приглянувшиеся одновременно и губернатору дальнего сибирского края (деньги от бандитов уже давно были получены бывшим референтом, а губернатор вдруг напрямую попросил эти здания у самого президента, которые и получил из рук комитета). Коллизия разрешиться на тот момент не могла, и разозлённые бандиты требовали сатисфакции.
Однокурсник сделал ход конём и ушёл под защиту одной из служб, занимавшейся снабжением оружия федеральных войск на Кавказе; а вместо себя порекомендовал бывшему начальству "убеждённого демократа" и никогда никого не подводящего «человека команды» Аркадия Михайловича Ройзмана. В благодарность однокурснику, Ройзман отдал бандитам совершенно бесплатно для себя два других здания и даже значительно большей площади (хоть это было непросто, поскольку на них претендовал частный институт, разрабатывавший для правительства стратегию экономического развития государства).
Дела с приватизацией, увы, не приносили тот доход, который давали работа выдачи разрешений на вывоз и американские приватизационные манипуляции – но на хлеб с маслом, как сам себе стал наговаривать Ройзман, вполне хватало, и он еженедельно пополнял свой счёт в одном из банков Кипра. Не то, чтобы эта работа была более изнуряющей, чем в прежних организациях; но она была более нервной. Общенародного становилось всё меньше, заинтересованных сторон – всё больше, а Ройзману приходилось быть передаточным звеном механизма, который иногда угрожал перемолоть и его самого.
Аркадий Михайлович в какой-то момент вдруг понял, что судьбой его стало чиновничество районного звена, что на уровень города его уже не подпускают тамошние члены, чьи семейства естественным образом приросли в последние годы; что у него нет покровителей и друзей, потому что министр перестал быть министром, бросил Россию и уехал с концами жить куда-то в очень дальнюю Азию; где, кажется, запивался местной рисовой водкой; референт же пропал в одной из экспедиций в горах, куда улетел из кубанской станицы на вертолёте.
Ройзман тоже захотел на покой; тем более, что его имя уже не сегодня-завтра могло фигурировать в двух уголовных делах – о приватизации жилого дома, одна из хозяек квартир которого не хотела выезжать и была найдена утонувшей в собственной ванне; и едва выстроенного на пустыре торгового центра, собственники которого разорвали партнёрские отношения и объявили друг другу криминальную войну. На счетах в нескольких банках у Аркадия Михайловича уже накопилось сотни две миллионов в долларах и евро. И надо было, наверное, без сожалений увольняться с работы и ехать в какой-нибудь тихий испанский или португальский городок, где со скалы на собственной вилле можно было бы смотреть на безбрежье равнодушного к человеческой среде океана.
В подобных раздумьях Ройзман провёл несколько месяцев; и, как выяснилось, мешкал совершенно зря – в одной из сделок были очень серьёзно задеты интересы бандитов, и они выставили чиновнику счёт. Пришлось выудить из банков половину заработанных за все эти годы денег; и, пока Ройзман мялся, что же делать дальше, грянул дефолт – на беду, часть оставшихся денег были совсем не вовремя переведены в рубли и почти все тоже пропали, − короче, всё не заладилось. Потом вокруг заговорили о пересмотре итогов приватизации. Ройзман решил-таки бросить опостылевшую службу и уехать за границу, но тут получил от бандитов предложение возглавить игорный клуб – должность была представительская, но деньги к ней прилагались такие, что в два года можно было вернуть всё утроенным.
Жизнь давала крутой поворот – Ройзман согласился, и был при своих прежних деньгах уже через месяцев восемь. Реального хозяина казино он никогда не видел, что его сильно пугало, но связными с ним были пара человек, которым Ройзман оказал услуги в делёжке торгового центра.