* * *
Я ощущал смутную тревогу на сердце с того момента, как экономка передала сообщение господина Крушинского.
Не смогу прийти на условленную встречу по причине недомогания.
Словно сам рок занёс молот над несчастным молодым человеком и лишь поджидал удобного случая, чтобы нанести сокрушительный удар.
Одно меня утешало: что бы ни произошло, этого сильного русского ждала долгая и весьма насыщенная жизнь, полная взлётов и падений. Ему предстояло научиться переносить их стоически, без отчаяния и ликования.
И ещё радовало то, что местом постоянного проживания он всё-таки избрал Цюрих. Да, именно здесь его место счастья, в этом нет сомнений. Останется здесь - значит, выдержит любые испытания. А их ещё будет немало. И всё же, несмотря ни на что, Крушинский сумеет находить и ценить в жизни моменты радости. Об этом мне поведали звёзды, а им я привык доверять больше, чем себе.
Несмотря на сообщение, всё же попытался связаться с молодым человеком по телефону. Увы, безуспешно.
Рискуя показаться навязчивым, решился в письме передать ему важную, на мой взгляд, информацию. Почтовый адрес указан на визитной карточке Феликса, значит, не всё потеряно. Ещё можно успеть оградить Крушинского от новых подножек судьбы.
Смутное предчувствие беды тяготило, подталкивало к несвойственным мне поступкам.
Охваченный тревогой, я вооружился чистыми листами, разложил на столе астрологические расчёты, и принялся за письмо.
Несколько часов провёл за письменным столом, не вставая, тщательно подбирая фразы, комкая бумагу и начиная вновь. Следовало лаконично, но весомо поведать «императору» о том, что открылось в его звёздной карте.
Я торопился, но старался взвесить каждое слово, чтобы убедить его прислушаться к написанному.
Что двигало мной? Очевидно, высшая воля, так как мысли о необходимости помочь этому удивительному молодому человеку не оставляли меня ни днём, ни ночью, лишая сна и покоя.
Беспокойство особенно обострилось после звонков, оставленных им без ответа. Что-то произошло. Что-то изменилось в жизни Феликса, в этом я был убеждён, иначе он бы однозначно постарался каким-либо способом выйти на связь.
Наконец, письмо было готово. Надписав адрес, я накинул пальто, водрузил на голову шляпу, схватил трость, и вышел на улицу.
Мне не хотелось отправлять письмо по почте. Это было бы слишком официально и долго. Намереваясь лично доставить послание в гостиницу, я думал передать письмо своему новому знакомому через консьержа. Однако, поразмыслив, решил, что поинтересуюсь, в каком номере проживает господин Крушинский, и если он в отеле, то, пожалуй, передам письмо сам, из рук в руки.
Что скрывать, мною руководила тайная надежда ещё раз, хотя бы мельком, если повезёт, встретиться с «императором». Ещё раз ощутить силу его небывалой жизненной энергии, зарядиться ею.
Я тогда даже не задумывался о том, что могу смутить господина Крушинского своим неожиданным визитом. Меня гнало вперёд настойчивое желание быть полезным, оградить, защитить...пусть даже от вымышленного зла. Пусть покажусь смешным и нелепым. Но высшие силы руководят мною, и я не смею им противостоять.
Пройдя мимо трамвайной остановки, я пересёк рельсы и вышел на каштановую аллею, усыпанную опавшей листвой. Ноги утопали в разноцветном бархате, устало сброшенном уходящей осенью.
Шуршание листьев успокаивало, ласкало слух. Мне нужно было пройтись пешком, чтобы развеять мрачные мысли и ту неясную внутреннюю тревогу, что поселилась в душе с недавних пор.
Дул резкий северный ветер, подгоняя сизые тучи в отяжелевшем от влаги небе, и холод этот освежал лицо, прояснял мысли.
К тому моменту, как я достиг дверей респектабельного отеля «Гранд-Рояль», ноги ныли от усталости, но на сердце сделалось гораздо спокойнее.
Я протянул письмо консьержу с просьбой передать его господину Крушинскому. Однако, «императора» в отеле не оказалось. Как сообщил служащий, господин Крушинский съехал из номера в среду, полностью расплатившись по счёту.
Не описать словами охватившего меня разочарования. Однако, как поспешил добавить служащий, господин Крушинский регулярно получает в отеле личную почту, поэтому можно оставить сообщение, которое ему обязательно передадут. Поколебавшись, я передал консьержу конверт.
Видимо, такова воля небес. Остаётся только надеяться, что письмо не опоздает.
Глава 38