На улице было достаточно холодно, мелкие снежинки липли к рукам. Лиарова поплотнее запахнула пальтишко, посмотрела вслед отъезжавшей маршрутке и направилась к угловому дому. «Ул. 12-го марта» - прочитала она на указателе.
Долго искать хлебокомбинат ей не пришлось. Он выглядел таким заброшенным, что Люське даже страшно стало – все-таки уже скоро полночь…
«Там Рома!» - одернула себя она и только собралась идти ко входу…
- А ты здесь что делаешь? – тяжелая ладонь легла ей на плечо.
У Люськи сердце камнем упало в пятки, она обернулась…
- Тоха!
Рядом с ней стоял недовольный Антон Климов.
- Ты откуда? – Люсе захотелось прижаться к нему, чтобы он не исчез, не бросил ее здесь одну.
- А ты?
- Мне Ромка позвонил.
- И мне. Вот только нету его нигде.
- Как так нету…
- А вот так. Я жду его тут уже полчаса.
Люська помолчала и с опаской глянула на разрушенное здание.
- А вдруг он там?
- Ну, давай посмотрим. – Тоха взглянул на нее. – Слушай, езжай-ка домой, я сам.
Люська отрицательно помотала головой:
- Нет. Это мой брат. И он меня звал. Я с тобой останусь. Пойдем.
- И маршрутки ни одной, как назло! – Климов затушил сигарету и повернулся к Людмиле.
Они часа два лазили по руинам, вымазались в грязи и паутине, но Ромки и след простыл.
- Ты домой? – у Люськи зуб на зуб не попадал.
- Да. И ты со мной. Общага-то уже, поди, закрыта. Погоди…- Антон снял куртку и накинул ей на плечи. Она вскинула на него глаза:
- Не надо! Замерзнешь… простудишься.
- У меня свитер толстый.
По дороге скользнул свет фар и Тоха отчаянно замахал руками, тормозя такси.
- Куда? – поинтересовался водитель.
- Карпатова, 12.
Минут через пятнадцать они уже стояли на пороге квартиры Тохи и Ромки. Антон никак не мог найти ключи.
- Блин! Надеюсь, я не посеял их на той свалке! А, вот они, слава Богу.
В квартире было темно, и Людка чуть не убилась об стул.
- Черт! Опять старая ведьма приходила! И чего ей неймется… - Тоха включил свет и мрачно оглядел бардак. – Вечно все расшвыряет.
Люська промолчала, хотя ей показалось, что Антон просто пытается сгладить впечатление от своей неряшливости.
Она скинула пальто и сапожки и прошла за Антоном в комнату.
- Так, сейчас прикинем, где тебя разместить… На Ромкиной кровати сойдет. Люсь, ты чё, плачешь?
Людмила подняла на него мокрые глаза:
- А вдруг с ним что-то случилось? Почему он позвонил нам и не пришел?
- Лютик, не плачь…не надо, все будет хорошо, вот увидишь… - Антон неловко попытался ее успокоить, обнял осторожно за плечи, словно опасаясь, что она вырвется. Но Люся только крепче прижалась к нему, обняла и прошептала сквозь слезы:
- Тошенька, я так боюсь за него. Он у меня такой непутевый! с ним что-то не так, я чувствую…
-Чай пить будешь? – пробормотал Антон, совершенно растерявшись.
Люда кивнула и разревелась. Климов поспешно вышел в коридор, а девушка, судорожно всхлипывая, пошла в ванную, умываться. Полочка под зеркалом была завалена зубными щетками, кремом для бритья и, почему-то – мелочью. Люся тронула смешное Ромкино полотенце с белочками и открыла кран. Посидев немножко на краешке ванной, она вытерла лицо этим полотенцем и пошла на кухню. Антон уже разлил чай в кружки и даже достал откуда-то припасенную бутылку коньяка.
-Тебя Степановна еще не убила? - кивнула девушка на бутылку.
Валентина Степановна, квартирная хозяйка Ромки и Антона, жила с дочкой и зятем в соседнем доме, поэтому считала своим священным долгом как можно чаще наведываться к мальчишкам и устраивать проверки: чисто ли убрано, не запрятано ли где спиртное или сигареты, не ночуют ли посторонние… В поисках подозрительных мелочей она иной раз и вещи из шкафа могла вывалить, и мусорку разворошить. Более привередливой старухи Людка еще не встречала. А любимой темой старухи был ее чудо-юдо-внук Вася, инфантильный субъект лет 24. О Васеньке Степановна говорить могла часами и все планировала женить его или на богатенькой топ-модели, или, на худой конец, на тихой Люське. Люсю и Ваську, естественно, никто и не спрашивал.
- Прячем качественно, - с гордостью изрек Климов. – Будешь? Успокоишься хоть…
Людмила кивнула, выпила чай и протянула подрагивающую кружку пареньку. Тот повозился для проформы с крышкой и налил коньяк себе и Люське. Они чокнулись за то, чтоб быстрей нашелся Ромыч, и Лиарова залпом проглотила коньяк.
-Ну, ты сила…- удивился Тоха.
Откуда ему было знать, что на своем веку девушка пила лишь несколько раз, да и то в основном пиво (напиться после контрольной им так и не удалось). Люся нервно ухмыльнулась, на глазах у нее выступили слезы. Думать ни о чем не хотелось, хотелось лишь напиться, так напиться, чтоб ни о чем не переживать, не вспоминать, обо всем забыть, утонуть где-то на грани сознания, уснуть… она налила себе еще и вопросительно посмотрела на друга своего брата.
-Хм, а ты уверена, что… - начал было он, потом махнул рукой и тоже наполнил кружку.
Что было после этого, Лиарова потом помнила весьма смутно. Кажется, она допила бутылку (Тоха отказался), потом снова расплакалась, он ее утешал, обнимал...
Когда утром Люда открыла глаза, и еще не совсем соображая, повернула голову, увидела рядом друга, ее затрясло от мучительного сознания: «Что же я натворила, Господи!» Лиарова осторожно выбралась из-за спины обмотавшегося одеялом Тохи, подхватила свои вещи и побежала в ванную. Стоя под душем, она снова и снова прокручивала в голове вчерашний вечер, пытаясь смыть прицепившееся чувство чего-то гадкого, неестественного, потом вытираясь и натягивая свитер с джинсами.
Мучимая совестью и сомнениями, Люся вышла в коридор.
-Люда, иди чай пить! – донесся из-за двери кухни неуверенный голос Тохи.
Когда она зашла на кухню, первое, что бросилось ей в глаза – виноватое лицо парня.
-Тебе сахар класть?
-Да, две.
Они пили чай в неловком молчании, пока Людмила, не выдержав, не бросила ложечку на стол:
-Так и будем сидеть в гробовой тишине, словно ничего не было?
-Люсь... ты это... извини, ладно? Я не хотел... - Антон избегал смотреть ей в глаза. – Ромка...
Люську как ножом садануло – и его слова, и его виноватый взгляд. Она только кивнула в ответ, отставила чашку и вышла в коридор. Антон даже не пытался остановить ее. Она накинула пальто и встала на пороге кухни, пытаясь поймать его взгляд. Когда ей это удалось, она тихо сказала ему:
-Не бойся, я брату не расскажу.
-У тебя есть деньги на такси? – обеспокоено сказал он.
Людмила кивнула и, повернувшись, вышла из квартиры. Антон дернулся, словно хотел пойти за ней, проводить, но так и остался сидеть на месте.