Прискорбные факторы
Если ориентация людей на привязанность информирует о том, как они справляются с романтическим отторжением, то и их чувство самоуважения - основная ценность, которую они придают себе, и источник, на котором базируется эта оценка. Исследование, опубликованное в 2011 году в Журнале прикладной социальной психологии, показало, что чем больше самооценка зависит от отношений, тем больше страданий человек будет чувствовать, когда они закончатся.
Брайан Шпицберг и Уильям Купач, профессора коммуникации в Университете штата Сан-Диего и Университете штата Иллинойс, соответственно, предположили, что крайние реакции после окончания отношений могут вытекать из того, что называется связующим звеном между целями. Любители, по сути, связывают важнейшую жизненную цель, как и их самооценку, с наличием или продолжением отношений с конкретным партнером. "Они идеализируют этого человека как решение этой высшей цели", - говорит Шпицберг. "Если этот человек отвергает их, это разрушает цель, что создает каскад других процессов: стресс, гнев, размышления, увеличение усилий".
Помимо той роли, которую самоуважение играет в способности человека пережить боль отторжения, обстоятельства, окружающие отношения, также могут внести большой вклад. Степень страданий, испытываемых после сброса, может зависеть от того, насколько преданной была супружеская пара вначале или как долго они были вместе. Опыт дополнительной недавней личной утраты, такой как смерть в семье или потеря работы, может способствовать усилению реакции на романтическое отторжение. Если разрыв происходит в отношениях, которые уже находились в антагонистическом контексте, например, неодобрение семьи или маргинализация однополой пары в нетерпимом сообществе, это также может привести к более сильным страданиям.
Депрессия также играет роль в том, как человек справляется с разрывом. В какой-то степени на работе существует ситуация "курица с яйцом": в то время как расставание может привести к большой депрессии, тот, кто уже страдает от развитой депрессии, склонен с трудом справляться с ней. Недавнее исследование, опубликованное в журнале "Молекулярная психиатрия", показало, что после романтического расставания, мозг людей с нелеченной депрессией выделяет меньше опиатов в нейронных областях, регулируя стресс, настроение и мотивацию по сравнению с людьми, не страдающими депрессией.
Восприятие другими романтическими перспективами брошенных партнеров также влияет на их способность к сплочению: когда на горизонте никого нет, они могут с большей вероятностью уцепиться за то, что у них было и что они потеряли. Кроме того, уровень воспринимаемого эмоционального дистресса может быть модулирован тем, насколько четко определены отношения. Это особенно верно в современной культуре знакомств, где вопрос "кто мы?" часто окутан двусмысленностью, что делает людей особенно уязвимыми для того, чтобы представить отношения как одно целое, в то время как их партнер считает это чем-то другим.
Так было с Дэвидом. Он познакомился с Анной несколько лет назад через сайт знакомств и ему понравилось все, что связано с ее интеллектом, ее политикой, ее эстетикой, к тому же они полностью подходили друг другу в эротическом плане. Они встречались восемь месяцев, когда она пришла однажды вечером и сказала ему: "Я больше не хочу быть вместе".
Он был ошеломлен и выпотрошен. Потом, в конце той же недели, она пришла к нему домой и осталась на ночь.
"Она окончательно порвала со мной, но когда она вернулась через два дня, как будто ничего и не было",- вспоминает Дэвид. Они никогда не обсуждали этот инцидент и возобновили свои отношения, как это было раньше, с ужинами, поездками на выходные и ночевками, по крайней мере, три раза в неделю.
Прошло полтора года, прежде чем реальность обрушилась на Дэвида, когда Анна невозмутимо спросила его, почему у него нет девушки. Он почувствовал, как воздух высасывается из его легких, когда задушил объяснение - он думал, что она его девушка - до того, как понял, что для нее у них просто дружба - с выгодой для себя. Клэри напомнила ему об их раннем разрыве и сказала: "Ты мне не парень. И то, что между нами- не отношения".
Анна полностью отрезала себя от Давида, и он был брошен и в отчаянии. "Я мог думать только о ней, - говорит он.- Я буквально ждал, пока она позвонит... Я просто не верил, что она не вернётся. Я делал пассивно-агрессивные вещи, например, писал ей смс и спрашивал, всё ли с ней в порядке, и, само собой, не получал ответа. Это было ужасно".
В конце концов, он понял, что отсутствие определения отношений заложило основу для его собственного болезненного отказа. И он в некотором роде выкопал свою собственную эмоциональную могилу, так как именно страх перед отторжением помешал ему затронуть тему статуса их отношений гораздо раньше в игре.
"Я до конца отрицал происшедшее, - недавно сказал Дэвид. -Я склонен быть очень процессно-ориентированным, но я так боялся отвержения и правды, что мы на самом деле не встречались, что я об этом просто не вспоминал. Два года спустя я все еще пытаюсь понять, что именно происходило, и у меня до сих пор остались навязчивые мысли о ней".
Боль реальна
Обычно отверженные сравнивают свое любимое состояние с реальной физической болью. Их сердца "разбиты". Их чувства "обижены". Разрыв, они могут сказать "разорвали меня на части". Как оказалось, эти выражения - не просто метафоры.
Наоми Айзенбергер, доцент психологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, изучила нейронные эффекты физической боли и социальной боли - то, что мы чувствуем, когда наши отношения или общественные связи находятся под угрозой - и обнаружила, что социальное отчуждение искрится в тех же областях мозга, что и физическая боль. Ее исследования также указывают на возможное существование определенного чувствительного к отторжению типа людей, которые по своей природе более интенсивно реагируют на оба вида боли, и что это может иметь генетическую или биологическую основу. "Люди, более чувствительные к физической боли, сообщают, что они чувствуют себя более отвергнутыми, и что они проявляют больше нейронной активности, связанной с болью, в ответ на социальное отчуждение", - говорит она.
Результаты исследований Айзенбергер не только подчеркивают природу социальной боли как "реальной", но и говорят о необходимости лечить ее с той же заботой и вниманием, которые мы используем для лечения телесных ран или болезней. "Когда мы видим, что другие испытывают физическую боль, мы сопереживаем", - говорит она- "Но когда дело доходит до социальной боли, в том числе боли от романтического отторжения, мы предполагаем, что им просто необходимо смириться с этим". Мы, как правило, менее уважительно относимся к социальной боли людей, но эти исследования подтверждают, что происходит что-то реальное. Это не только у них в голове".
Несмотря на такого рода доказательства, люди, находящиеся в бедственном положении из-за отказа, все еще сталкиваются с большим непониманием. Когда разбитое сердце Дэниела отправило его в психиатрическое отделение скорой помощи, он почувствовал облегчение от того, что "кто-то позаботится обо мне". Но после того, как его приняли, он остался один на каталке в темной комнате на всю ночь - что-то, в чем он был уверен, не случилось бы, если бы он пришел, скажем, со сломанной рукой. Утром, наконец, появился психиатр и пренебрежительно сказал: "Значит, твоя девушка порвала с тобой, ты собираешься покончить с этим всем?". Наряду с тем, что сейчас Дэниел оседлал тысячи долларов в медицинских счетах, он чувствовал себя преданным. Он не начал чувствовать себя лучше, пока не нашел нового терапевта, который подтвердил серьезность своих испытаний. "Когда я рассказал ему эту историю, он сказал: "Ну, она вырвала тебе сердце!" Это было именно то, что мне нужно было услышать, - говорит Дэниел.
В некоторых кругах предпринимаются попытки узаконить глубину страданий, которые могут ускорить романтическая одержимость и отторжение. Альберт Уэйкин, психолог из Университета Святого Сердца в Фэрфилде, штат Коннектикут, сосредоточил свое внимание на теме известности, которую он описывает как "вариант любви" с характеристиками зависимости и обсессивно-компульсивного расстройства. Впервые описанный психологом Дороти Теннов в 1979 году, феномен "это когда человек находится в сознании более 95 процентов времени", говорит Уэйкин, отмечая, что он может происходить в существующих отношениях, но также может обостряться или провоцироваться трудным расставанием.
Подобно тому, как влюбляться, непосредственный период, следующий за отторжением, может быть по своей природе навязчивым временем, что не обязательно квалифицирует его как известность. Что отличает известность, так это непримиримость навязчивых чувств. "Есть много людей, которые продолжают постоянно думать о человеке, и эта захватывающая, вызывающая привыкание тяга в течение месяцев, лет и даже десятилетий после того, как отношения закончились", - говорит Уэйкин. Для людей, которые уже были в липовых отношениях, быть брошенным может стать настоящей агонией, как магия навязчивых чувств - феномен, который Фишер называет "притяжение разочарования".
Уэйкин считает, что медицинское сообщество могло бы использовать более конкретный диагностический термин и лечебные протоколы для такой чрезмерной романтической одержимости. "Многие врачи и специалисты в области психического здоровья говорят своим клиентам: "Вы просто должны двигаться дальше", - говорит он. "Они не понимают этого и не знают, что делать".
Читать продолжение: https://zen.yandex.ru/media/id/5ea19c1932fc696df7028455/vzryvnoe-rasstavanie-chast-4-5ea86e70d1cbcf0a0cd0acb1
Спасибо за внимание, не забываем подписаться на канал)