Дорога домой из Гондора была длинной.
Путешествия обычно были быстрыми, но Леголасу было о чем подумать. Мысли очаровывали его по мере того, как проносились равнины, озера и горы.
Он думал о хоббитах, которые недавно отправились в Шир. Они, как никто другой, заслуживали возвращения домой и счастливого конца. Он подслушал, как Сэм говорил о хлопке Рози, и пожелал им удачи вместе. Пиппин выразил не большую радость, чем сесть у Зеленого Дракона, чтобы выпить, а может быть, и устроить вечеринку. Леголас должен был смеяться. Хоббиты, он задавался вопросом, как они могут оставаться такими веселыми. ...несмотря на ужасы, с которыми им пришлось столкнуться?
Коронация и свадьба Арагорна были прекрасны. Все традиции эльфов и людей были соблюдены, и Элронд получил возможность попрощаться и дать свое благословение своей любимой дочери и сыну. Фарамир был назначен капитаном гвардии и советником короля, а Эовин и Арвен стали быстрыми друзьями.
Леголас улыбнулся, вспоминая почти сердечную беседу между ним и Арагорном, так как он попытался выразить свою бесконечную благодарность, но в конце концов спросил Леголаса, не хочет ли он стать крестным отцом для детей Арагорна. Конечно, Леголас сказал, что это честь для него. Арагорн улыбнулся, отмахнулся от бродячей слезы, затем прочистил горло и подарил эльфу брошь, на которой было изображено белое гондорское дерево в замысловатом, закрученном серебре. Они обнялись, и Леголас поклялся помогать Гондору, если Арагорн или кто-нибудь из его потомков когда-нибудь взыщет к Лесному царству.
Возможно, самое странное и сердечное прощание принадлежало Гимли, который всего за тринадцать месяцев до этого был присяжным соперником Леголаса, но пробил себе путь в сердце эльфа. Леголас теперь считал его родным. После коронации Арагорна они вместе отправились в Минас Тирит, возвращаясь в Хельмовые Глубины, чтобы увидеть Сверкающие Пещеры, а затем в лес Фангорн, чтобы исследовать его пленительную глубину. Наконец, они вернулись в Гондор, чтобы стать свидетелями брака Фарамира и Эовина. Там они должны были попрощаться. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, Гимли ворчал, стены Эребора крепкие и быстрые. Наши двери всегда будут открыты для тебя и твоего народа.
Леголас ответил: Мастер Гном, так же, как и ты и твои родственники, всегда рады видеть тебя в Лесном царстве. Я покажу вам всю красоту моего королевства, если вы пожелаете. Гимли кивнул, и двое взялись за руки, как братья, затем расстались.
.
Его не было дома уже шестьдесят один год. Действительно, это был всего лишь миг в его долгой жизни, но его дни казались долгими и иногда одинокими. Великая битва за Эребор была последней, когда он видел своего отца, и он, наконец, решил вернуться. После поражения Саурона Леголас получил известие о том, что тьма была снята с его родины, которую Люди и Гномы называли Мирквуд. После поражения Саурона его отец отправил в Гондор компанию эльфов, чтобы принести новому королю добрые пожелания и подарки. Трандуил мало что знал о том, что его сын был среди тех, кто сражался за свободу.
Теперь народ Мирквуда следовал за своим принцем домой, легко ехал и весело беседовал за ним. Но Леголас не почувствовал той радости, которую, по его мнению, он должен был испытать. Его сердце было омрачено осознанием того, что отец не провожал его в добром расположении духа, это было шестьдесят один год назад. Они спорили, но зачем? Напряжение, которое окружало отца и сына в одно мгновение резких слов и обидных чувств, казалось теперь ничтожным. Были более важные вопросы, которые нужно было рассмотреть. Они оба пострадали от потери близкого человека: королевы Мирквуда, единственной любви Франдуила и дорогой матери Леголаса. Она погибла в битве в Гундабаде, едва ли двести лет назад. Король никогда не исцелялся, как и его сын. Никто не говорил о поражении.
Леголас надеялся, что отец простит его за то, что он не вернулся. Он надеялся, что Франдуил увидит причину: что принцу нужно пространство, чтобы дышать, за пределами стен своего царства. ...подальше от единственного человека, за которого он бы умер. Его мысли блуждали... по ней. Ему было интересно, как Тауриэль оказался... Снял бы Франдуил ее изгнание и позволил бы ей проявить себя еще раз? Король никогда не видел цели во втором шансе. Умер бы Тауриэль от разбитого сердца, как и многие эльфы до нее? Ее связь с тем, что Гном, Кили, было не более чем сиюминутное увлечение, насколько Леголас был обеспокоен. Как она могла пообещать себя смертной, Гном не меньше, после едва ли три дня в его компании? Это было абсурдно... Но кем он был, чтобы судить ее сердце?
Так много вопросов доставало его ума, что он едва заметил, как солнце погружалось дальше к горизонту.
"Мой принц", кто-то позвонил, поразив Леголаса своими собственными мыслями.
"Да, Фандир". Он повернулся к эльфу, едущему слева от него.
"Солнце садится, Ваше Высочество. Наши лошади должны очень скоро поесть, выпить и отдохнуть".