Психология - это американские горки всех наук. За свою короткую историю психология прошла через множество измов, попеременно принимая и отвергая самые разнообразные допущения и первопринципы. В предстоящие десятилетия психология вновь столкнется с метаморфозами в своем тектоническом столкновении с нейробиологией. Этот меняющийся ландшафт имеет глубокое значение для психологии, трансформируя саму идею дисциплины, а также предоставляя новые возможности и вызовы для многих ее исторических и современных ответвлений и подполей.
Одним словом, главная задача, стоящая перед психологией, заключается в следующем: какой будет дисциплина психологии в 2020 году, в 2030 году и далее? (Эти десятилетия не так уж далеки.)
Соответственно, первый вызов-это определение: что такое психология? Если оставить в стороне словарные определения и их академические воплощения, то какова же на данном этапе собственно тема психологии как науки? Является ли включение в нейробиологию подходящим термином, или психология будет выделять автономную область гипотез и теорий? Если это так, то каковы же будут метафизические и методологические обязательства автономной дисциплины, отличные как от мозга, так и от устаревшей души? Этот экзистенциальный вопрос имеет несколько вариантов:
• Что останется в клинической психологии от понятий психического здоровья и болезни? Как будут развиваться в ближайшие годы конструкты самости и другого, выбора и воли, а также другие основные идеи ментальной целостности? Как должны развиваться классификационные схемы клинической психологии? Как пациенты, так и клиницисты обращаются к народным психологическим конструктам при описании переживаний здоровых и больных людей. Как следует понимать народные словоизмененные понятия (например, боль, депрессия, счастье и т. д.) перемены?
• Что будет означать слово “когнитивный” в когнитивной психологии? Вычисление служило моделью и метафорой на протяжении полувека. Будут ли вычисления удобно вписываться в форму нейронных сетей? Смогут ли нейросетевые модели найти полезную и информативную золотую середину между биологическим реализмом и слабо ограниченной абстракцией?
• Как в психологии развития формирующееся понимание развивающегося мозга влияет на модели и теории психологического роста? Каким образом геномная революция изменяет соотношение врожденных и внешних влияний в процессе развития? Поскольку мозг никогда не перестает изменяться, то как же концепции развития найдут применение на каждом этапе человеческой жизни?
• Как в социальной психологии нейробиология (как теория и как народная метафора) воссоздаст социальный мир? Изменят ли такие технологии, как “чтение мозга” и облачные вычисления, человеческие отношения и институты?
* В сравнительной психологии грядущие десятилетия откроют много возможностей для рассмотрения незападных концепций в качестве альтернативных рамок для нейробиологически обоснованной психологии. Будут альтернативные представления о здоровье и болезни, способах умственной деятельности, отношениях ума и тела и т. д., появляются как более подходящие дескрипторы в психологии?
Помимо биологического поворота в классических субдисциплинах психологии, в последние годы появилось несколько новых теоретических направлений, не обязательно связанных с развитием нейробиологии. Они обогатили поле, но не являются ни статичными, ни устаревшими. Эти пересекающиеся и взаимодействующие темы Также следует рассматривать в их тысячелетней форме:
* Феноменология: проект "натурализующей феноменологии" открывает перспективу новых объяснений, а иногда и новых стратегий объяснения в психологии. Какие методы и проблемы феноменологии могли бы послужить основой для новой психологии в золотой век науки о мозге?
* Воплощение: из нескольких направлений в последние годы, движимых как философией, так и эмпирической наукой, физическая и телесная установка поведения стала решающим ограничением для любой модели психологии. Как воплощение пересматривает понятия и методы, доступные научной психологии?
* Экологическая психология: точно так же, как психология зависит от тела, и мозг, и тело существуют в богатой реальной среде; перцептивная психология Гибсона и его последователей бросает вызов любой теории восприятия, чтобы приспособиться к “экологически обоснованным” условиям. Может ли эта исследовательская программа по-новому осветить проблемы и идеи в эту эпоху когнитивной нейробиологии?
* Эволюционная психология: конечным контекстом для психологии является эволюция; описание и объяснение поведения как адаптации может реорганизовать дисциплину психологии и укоренить ее в генетике. Будет ли эволюционная психология в конечном счете соответствовать рамкам других отраслей психологии? Как в конечном счете будет построен мост от гена к мозгу и поведению?
Психология меняется вместе с этими новыми влияниями и стечениями обстоятельств. Так же как и несколько родственных дисциплин, каждая из которых сталкивается со своими собственными проблемами определения и направления. Эти родственные дисциплины могут также взаимно оплодотворять психологию, и родственные реконфигурации следует рассматривать в их самых широких психологических проявлениях:
* Когнитивное литературоведение: акт письма и чтения, преломленный через жанры поэзии, повествования и т. д. и далее преломленный через практику различных времен и культур, он стал темой живой новой дисциплины в себе самом. Указывает ли такой подход к литературе на новые проблемы и концепции для психологии в целом?
* Когнитивная музыковедение: как и рассказывание историй, создание музыки, по-видимому, является универсальным в человеческом сообществе (и редким среди других видов). Музыка может отражать основные функции разума и мозга; может ли когнитивная наука и нейробиология музыки осветить также более широкие вопросы психологии?
* Когнитивные исследования религиозной веры: религиозная вера и практика пересекают психологию с примерами поведения и познания, которые бросают вызов обычным правилам логики и практического рассуждения. Может ли религиозное поведение в своей исключительности изменить представления о психологических процессах у "разумных" животных?
Преобразования в ее субдисциплинах и движениях всегда подразумевают основные исследовательские методы и методологии научной психологии, указывая на другое измерение проблемы и возможности.
* Вопросы метода в современной психологии были усилены ошеломляющими достижениями техники и техники. Каковы последствия все более мощных измерительных приборов, их сложных наблюдений и сопутствующей вычислительной скорости и мощности? Существуют ли новые методы, которые должны быть протестированы против вышеперечисленных проблем? Какова соответствующая связь между подтверждением гипотезы и исследованием данных в мире, богатом данными?
* Новые методы в других дисциплинах также повлияют на психологию. Наиболее очевидно, что генетический вклад в поведение обещает быть очень большим в ближайшие годы. Найдет ли психология полное основание в геномике? Является ли это подходящей целью для научной психологии? По мере развития генетики, как следует пересматривать классические дебаты о врожденном и научном, поскольку этиология от гена к мозгу и поведению разветвляется? На более общем уровне, как редукционизм преобразует концепции и объяснительные стратегии, которые могут быть развернуты? Являются ли редукционизм и элиминативизм необходимыми партнерами?
Наконец, подобно тому, как нейробиология начала переход от чистой науки к прикладной, что имеет последствия для этики, все потенциальные трансформации, о которых говорилось выше, могут изменить место психологии в обществе. Возникающая область нейроэтики будет иметь свои психологические родственные связи. Короче говоря, кто владеет науками о разуме? Должны ли субъекты исследования, как пациенты, так и добровольцы, участвовать в исследовании как нечто большее, чем просто его объект? В мире, где политика все больше определяется наукой (или должна бы ею быть), какова обязанность ученых информировать и просвещать широкую аудиторию? Каким образом ненаучные субъекты должны формировать направление исследований?
• Одним из важных аспектов этого вопроса является тенденция к публикации с открытым исходным кодом. Это приветствовалось во всех дисциплинах. Как можно расширить его преимущества и устранить его ограничения? Есть ли компромиссы между скоростью и строгостью, исследованием и подтверждением, спекуляцией и доказательством? Как сделать весь процесс создания знаний более прозрачным?
Есть журналы, уже посвященные каждой из вышеперечисленных областей и проблем. Пограничные журналы действуют на границах всех этих стран, но, что еще важнее, пограничный журнал может пересекать границы. Это особенно важно при осмыслении проблем и возможностей на стыке теоретической и философской психологии. В предстоящие десятилетия субдисциплины и теоретические воззрения в психологии будут освещены творческими заимствованиями вопросов и методов из разных дисциплинарных областей. Эта сеть влияния вовлекает естественные науки, Социальные науки и гуманитарные науки в будущее психологии. Главная задача состоит в том, чтобы воспользоваться этой великой возможностью.
Источники: https://doi.org/10.3389/fpsyg.2010.00009