by #stalbi4
Выходя из дома не стал брать маску, кнопку в лифте нажал пальцем завернутым в угол куртки и на улице закурил. Вероятность выживания надоевшего вируса, чтобы врачи не говорили, в табачном дыму и температуре накаливания кончика сигареты - наверняка низка. В табачном дыму вообще ничего не выживает. Поэтому люди курят, когда им плохо. На улице видны одинокие граждане, которые снуют, надеясь быть незамеченными. Они совсем забыли про камеры наблюдения, которые в любой момент могут использовать для вычисления неблагоприятных элементов. В 80 таких, как я - отправляли за 101 километр, наверное из-за того, что работы у меня больше нет, кредиты висят в воздухе, а я по -прежнему нахожу возможность пить свое пиво и с неохотой слушать, что говорят одинаковые блоггеры.
На грязноватом снегу валялся мелкий мусор, который обыватель выкидывал из окна, считая, что это несущественно. Мимо проехала женщина на велосипеде. Это уже казалось мне незаконным, хотя еще недавно я мог легко сам крутить педали. Ребенок кричал на маму, которая стояла у детской площадки. Собака кружила у дерева. Ее хозяин говорил по телефону. Всех объединяла одна особенность: они озирались. Как будто я попал в холодную войну ГДР, где каждый был шпионом за другим. Моя сигаретf подошла к концу и я выбросил ее в мусорку, предварительно оглянувшись. С другой стороны дороги, у развилки детского сада стоял человек в возрасте, который смотрел на меня. Я поспешил дальше. Весь мир стал с опаской кашлять, а насморк или температура вдруг оказались вне закона.
Когда я валялся на кушетке, играя в plague - помните такой симулятор заражения мира, приводящий к пандемии и вымиранию человечества, то выучил кое-какие факты. Когда над моим районом низко пролтел вертолет и я услышал, что заболевших стало миллион во всем мире, то снова установил эту игру и стал играть в нее. Реальность стала иной. Стала опасной. Игра стала отражением мира за окном. Вирус мутировал, стал устойчивым к холоду и жаре, стал переноситься голубями. Самолетами. Все точь в точь, как в Plague.Inc.
В магазине я попросил сигареты и пиво. Немного подумав, добавил еще два говяжих дошика и пачку картонных сосисок. Денег не было больше совсем, да не было их и до этого. По сути, я собирался проесть и пропить плату за интернет. Дальше были обещания президента, что все будет хорошо и фотографии из разных стран, где было еще хуже. Это все, что было из знаний на текущий момент и мои руки нервно тискали край куртки. Я был снова ребенком, который не знает, что делать. Продавщица тоже не знала, потому что когда я попросил у нее пакет стала искать его в холодильнике, потом всплеснула руками и нашла его под кассой. Она тоже была растеряна.
Возле дома я встретил соседа, у которого были полные руки пакетов и он боролся с домофоном. Я открыл ему дверь и он поблагодарил меня кивком. Возле лифта, я нажал на кнопку и потом еще на кнопку его этажа. Он спросил меня, как я справляюсь. Я ответил, что не знаю. И он согласился, что тоже не знает. Выходя, он попрощался, а я промолчал. Наверное потому, что "до свидания" сейчас звучит слишком неоднозначно, а "прощайте" и вовсе похоронно.
Цветы на окне засохли, а в туалете сломался слив. На кухне болтался кот, который питался объедками и слушал вечерами радио "Россия". Пахло дождем, который ничего не смоет, а звезды над моим городом больше похожи на потерянные кем-то, чем на золотой запас. День за днем сидеть дома и видеть, как старушки плетутся в церковь, хотя им строго запретили выходить - удел моего будущего, в котором нет денег, нет ничего.
А теперь о надежде. Многие выживут. Многие продолжат ходить в магазин несмотря ни на что. Но вот вынырну ли я из этой России, в которой и без эпидемии сложно, чертовски сложно жить, а еще труднее искренне радоваться за чужие слова или успех. Вот это вопрос.