Найти в Дзене
Александр Михайлов

Случайная встреча с Д.Л.Быковым; или воспоминания о недавнем времени, когда мир был еще нормальным.

Я историк. Потому что со мной часто происходят всяческие интересные истории, как с поэтом Бездомным на Патриарших, за что я не перестаю благодарить жизнь. Пусть и в дурдоме, зато при голове. И несмотря на то, что именно в голове дурдом как раз и расположился, и неизвестно еще, кому тогда повезло больше- Берлиозу, или Иванушке. Итак. Пребывая в состоянии рассеянности, я шел к "Электрозаводской", выискивая глазами урну, чтобы выкинуть окурок. И взгляд мой приметил немолодого мужчину, в мятой полотняной паре, и в некоей обуви. "Носков под штиблетами- не было" (с). Зато была под пиджаком черная футболка, и с расстояния показалось мне, что на футболке изображен средневековый вельможа в кружевном, высоком воротнике. Мы двигались навстречу друг другу, и скоро стало ясно, что никакой это не французский маркиз, а портрет Хемингуея, тот самый, где он в грубом свитере. Ниже красовалась надпись- "Рожден быть писателем". Ого, думаю. Это кто это у нас такой смелый? Выше, над Хемом, расположились залихватские черные усы московского таксиста из семидесятых, а еще выше- глаза, в которых, в свою очередь тоже плескалась профессиональная, утренняя рассеяность. В общем, на узнавание писателя Быкова, Дмитрия Львовича, у меня ушло приблизительно полсекунды. Столько же времени потребовалось и Быкову, чтобы "навести объектив на резкость"- но интересно, что произошло потом. Почему то Дмитрий Львович перепрыгнул невысокое ограждение, отделяющее тротуар Большой Семеновской улицы от проезжей части- и побежал от меня через дорогу прочь, игнорируя злобные автомобильные клаксоны. Вот такие оне, творческие люди. Чрезвычайно ранимые у них души- особенно с утра. С открытием ресторанов это проходит.
Я историк. Потому что со мной часто происходят всяческие интересные истории, как с поэтом Бездомным на Патриарших, за что я не перестаю благодарить жизнь. Пусть и в дурдоме, зато при голове. И несмотря на то, что именно в голове дурдом как раз и расположился, и неизвестно еще, кому тогда повезло больше- Берлиозу, или Иванушке. Итак. Пребывая в состоянии рассеянности, я шел к "Электрозаводской", выискивая глазами урну, чтобы выкинуть окурок. И взгляд мой приметил немолодого мужчину, в мятой полотняной паре, и в некоей обуви. "Носков под штиблетами- не было" (с). Зато была под пиджаком черная футболка, и с расстояния показалось мне, что на футболке изображен средневековый вельможа в кружевном, высоком воротнике. Мы двигались навстречу друг другу, и скоро стало ясно, что никакой это не французский маркиз, а портрет Хемингуея, тот самый, где он в грубом свитере. Ниже красовалась надпись- "Рожден быть писателем". Ого, думаю. Это кто это у нас такой смелый? Выше, над Хемом, расположились залихватские черные усы московского таксиста из семидесятых, а еще выше- глаза, в которых, в свою очередь тоже плескалась профессиональная, утренняя рассеяность. В общем, на узнавание писателя Быкова, Дмитрия Львовича, у меня ушло приблизительно полсекунды. Столько же времени потребовалось и Быкову, чтобы "навести объектив на резкость"- но интересно, что произошло потом. Почему то Дмитрий Львович перепрыгнул невысокое ограждение, отделяющее тротуар Большой Семеновской улицы от проезжей части- и побежал от меня через дорогу прочь, игнорируя злобные автомобильные клаксоны. Вот такие оне, творческие люди. Чрезвычайно ранимые у них души- особенно с утра. С открытием ресторанов это проходит.