Тайны... Тайны есть у всех. Даже у тех, кто особо никого не интересует. С детства мы скрываем от родителей плохие оценки, позже одного ухажера от другого и больше всего тайн нас начинает окружать тогда, когда мы выходим за муж. И все это имеет, казалось бы, благородную цель-не причинить близкому человеку боль, но иногда жизнь ставит нас перед жестким выбором: а не будет ли лучше сказать партнеру правду?
Самой моей страшной тайной, которую я пронесла через десять лет супружества, является курица. Видимо это тотемная птица нашей семьи. Мы были молодыми, нищими и только только обзавелись первым ребенком.
Сын нам достался совершенно неуправляемый, спал пару часов в сутки, в остальное время орал дурным басом, требуя постоянного физического контакта. При этом к четырем месяцам весил семь килограмм и радость нашего общения в какой то момент сошла на нет. Я была издергана до состояния острого психического расстройства, не знала не только дня недели, но и времени суток, а муж переехал жить на работу. Денег и продуктов не было совсем. Свекр нудел в дверной проем какая я дурная мать, раз ребёночек мой при виде меня орать начинает на разрыв и только мама, звонившая мне ежедневно, поддерживала своими афоризмами, из серии "Бог терпел и нам велел", "своя ноша не тянет" и вообще, нефиг было рожать, раз нянчить в тягость. Наверное, у меня именно по этому трое детей, в отместку на это "нефиг".
В один далеко не прекрасный день, когда уровень критики окружающих превысил порог моего терпения, я решила доказать, что на самом деле я жена и мать ого-го и забацать ужин из трех блюд. Но в холодильнике нашлась лишь одна куриная коленка и две картохи, правда проросших, что увеличивало объем чуть ли не в двое, но как не крути, трех блюд не сварить. Разве только компот из отростков картошки. А что, варят же варенье из одуванчиков, вопрос лишь в количестве сахара. Решила все запечь, тем паче майонез с нового года уже был дор блю. Дело спорилось, по квартире поплыл умопомрачительный аромат, я вспомнила, что уже три дня не ела. В воздухе померещилось счастье и только сын, оставленный на некоторое время в своем загоне, вопил о том, что пора менять подгузник. Или ему показалось, что потолок падает. Или фиг знает, что еще там у него зачесалось, но он настаивал на моем внимании, грозя разорвать мои перепонки. Накануне я накормила его черносливом и подгузники улетали со скоростью звука. Даже показалось, что сын полегчал на пару килограммов, столько залежей вскрыл чернослив. В самый разгар переодевания мне ударил в нос аромат и даже, вроде, померещился чад. Наверное, кура уже загорела и стала обиженно подванивать, требуя немедленно вынуть ее на свет божий, а то ей там одной одиноко и страшно в темноте. Поскольку другой ужин мне готовить было не из чего, я с голопопым сыном на руках метнулась к духовке. Кое как вынув одной рукой сковородку и вдохнув головокружительный аромат, я почувствовала то же, что чувствует человек, покоривший Эверест! Только посмейте теперь сказать, что я плохая хозяйка!!
И вдруг, в момент наивысшего самолюбования, когда я только влезла на ступень "всея Руси", новая порция чернослива рванула на выход из сына. Малыш сидел у меня на руках, напора хватило чтоб обдать даже кухонный фартук. В черносливе было все, в том числе и любовно приготовленный ужин. За спиной заржал свекр, весело агукал облегчившийся сын и только я, стоя над разбитым корытом, едва сдерживала слезы.
И тогда, видимо от отчаяния, какого не испытывала ни до, ни после, я принялась мыть мочалкой приготовленную картошку и уже не такую привлекательную ножку. Обжарив все это по новой, я подумала о том, чтоб выкинуть все и в очередной раз встретить мужа чаем, но не успела. Он вошел на кухню неожиданно, в глазах светилось счастье, по бороде текла слюна. И я не смогла. Промолчала. Сытый муж клялся в любви, а я... А я до сих пор не знаю, правильно ли я поступила.
А у вас есть страшные тайны?