Заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии нижегородской больницы №30 уже и не помнит, когда последний раз удавалось выпить горячий кофе – только вернешься из «красной» зоны (территории, где находятся потенциально зараженные коронавирусом нижегородцы – прим. редакции), как уже снова нужно возвращаться на пост – прибыли новые пациенты. «Открытый Нижний» пообщался с врачом высшей категории Дмитрием Семеновичем Петровским о том, каково быть нижегородским медиком на «передовой» и когда все-таки ждать окончания пандемии.
Городская клиническая больница №30 в Нижнем Новгороде с недавних пор полностью перепрофилирована на прием пациентов с внебольничной пневмонией. Урологам, хирургам, кардиологам - врачам самых разных специальностей пришлось экстренно проходить обучение, сменив привычную сферу деятельности. Теперь они фиксируют все изменения у пациентов с пневмонией и совместно с терапевтами назначают лечение – работы много, работа есть у всех докторов без исключения.
Здесь не лечат коронавирусных пациентов. Однако сюда свозят всех нижегородцев с пневмонией и все они могут быть потенциально заражены COVID-19. Именно поэтому маршрутизация внутри больницы проходит строго по санитарно-эпидемиологическому режиму:
- Скорая помощь привозит больного в приемный покой, где его встречают сотрудники в средствах индивидуальной защиты. Врачи оценивают состояние пациента, принимают решение о госпитализации или отправляют на амбулаторное лечение. Если необходимо, на консультацию приглашают реаниматолога. У всех прибывших берут три обязательных анализа: на коронавирус, вирусологию и бактериологию. Анализ на COVID-19 приходит в течение суток, при положительном результате пациента сразу же транспортируют в спецучреждения Нижнего Новгорода, - рассказывает Дмитрий Семенович.
Тем не менее, в больнице подготовлено девять коек в так называемой «красной» зоне. Для круглосуточного обеспечения шести больных нужна одна реанимационная бригада: один врач, две медсестры и санитарка:
- Работа напряженная. При инвазивной искусственной вентиляции легких (ИВЛ) лекарства вводятся дозировано, поэтому должен быть беспрерывный контроль за аппаратами. Так как состояние таких больных нестабильное, нужно вовремя проводить коррекцию лечения. Даже один пациент требует постоянного нахождения в зоне. Если же их больше, то и врачей нужно больше. При необходимости мы можем развернуть в нашей больнице до 12 коек, но тогда на дежурства потребуется сразу по две бригады.
В больнице кроме Дмитрия Семеновича еще 6 реаниматологов – на имеющееся количество коек это полный комплект специалистов. При условии, что никто из персонала не заболеет. Иначе придется пересматривать дежурства.
- Этого мы, конечно, опасаемся больше всего. Правда, у нас еще есть два клинических координатора, сейчас они на практике в качестве старших врачей – потом их тоже можно будет привлекать к дежурствам, - рассказывает Петровский.
Смена у врачей длится 24 часа. В «красной» зоне с COVID-19 пациентами врачи находятся минимум по четыре часа без перерыва. Здесь доктора в полной экипировке, попить или передохнуть нельзя:
- Врачам нужно пройти через 2 пропускника. Надевание средств защиты занимает поначалу много времени, но потом привыкаешь. Снимать, конечно, быстрее, чем надевать. На обратном пути доктора тоже ждет две зоны. В первой он оставляет все средства защиты, проходит обработку.
Весь медперсонал проверяют на коронавирус каждую неделю. Никто из докторов отделения Петровского не живет в гостиницах, после смены все возвращаются домой:
- У нас есть все необходимое для работы. Нам обеспечивают трехразовое питание, кому необходимо – еще и такси, - рассказывает врач. – Зараженных среди моих коллег не было, но были подозрения. Анализы, к счастью, дали отрицательный результат.
- Неужели никто из сотрудников не боится?
- Паники нет. Все трезво относятся к своему долгу. Меры профилактики принимаются. Врачи у нас все хорошие, высшей категории, кандидаты медицинских наук, - рассказывает Петровский. - А мое отношение к COVID-19, как и к любому вирусу. Какой из них более опасен, говорить не приходится. Однако коронавирус может очень быстро прогрессировать - вот это настораживает.
Подобный случай в практике у нижегородских врачей уже был:
- Женщина 70 лет находилась у нас уже два дня, состояние было стабильное и не вызывало опасений. Однако когда пришел положительный анализ на коронавирус и мы уже передали информацию о транспортировке, произошло резкое ухудшение. Пока ждали скорую, в течение каких-то двух-трех часов больная отяжелела. Мы экстренно перевели ее на ИВЛ, поэтому скорая увозила пациентку, уже подключенную к аппарату, - делится Дмитрий Семенович, - Я не могу утверждать, что такое бывает только при коронавирусе, но при эпидемии гриппа, когда мы в течение нескольких лет перепрофилировали больницу чисто под него, честно говоря, такого не было. Поэтому отношение к коронавирусу должно быть серьезным. И осторожным.
В зоне риска пожилые люди или пациенты с хроническими заболеваниями. Петровский назвал самые опасные - их коронавирус провоцирует в первую очередь. Это сердечно-сосудистая патология, сахарный диабет, ожирение, сосудистая недостаточность, болезнь почек и печени.
- Люди среднего возраста обычно легко переносят болезнь. Но у молодых людей может обостриться сахарный диабет. Обычно у заразившихся небольшая температура в районе 38.5, она не лечится медикаментозно - это защитная реакция организма на любой вирус. Из обязательных обследований – компьютерная томография легких.
В больнице №30 нет штатного психолога, поэтому на врачах и еще одна важная задача – говорить с каждым пациентом:
- Когда больные поступают к нам, то уже понимают, что это может быть связано с коронавирусом. И многие эмоционально подавлены. С пациентами надо общаться. Нам это проще делать, потому что у нас небольшое отделение, - рассказывает Петровский. – Важно, что психологическое состояние косвенно, но влияет на течение болезни. Когда организм паникует, ни к чему хорошему это не приведет.
По словам доктора, у пациентов бывают и совсем серьезные реакции организма. Из-за токсикоза пациенты начинают буянить или беспамятствуют:
- Например, могут вырвать систему, трубочку от катетера. А это серьезная манипуляция, которая чревата осложнениями.
Работа анестезиолога и без коронавируса очень напряженная. Если больной оказывается в реанимации, значит диагностирована крайняя степень тяжести, и врачи прикладывают максимальные усилия для спасения пациентов.
- Вообще я не могу сказать, что больных на ИВЛ стало больше. Это сравнение некорректно. Сейчас наша больница, которая раньше оказывала комплекс медицинских услуг, занимается только пневмониями. Что я могу точно сказать, что раньше был четкий порядок действий, мы могли прогнозировать. А сейчас ситуация может измениться в любой момент.
Пациентов переводят на искусственную вентиляцию легких, когда больной не может самостоятельно обеспечить организм достаточным поступлением кислорода.
- Просто маска или катетер тут тоже не помогут. Существуют определенные режимы ИВЛ, которые помогают организму усваивать кислород. Извне доставляется кислород в легкие, где осуществляется газообмен. ИВЛ применяют, когда положение больного достаточно критичное, но расценивать это как финал не стоит, организм сопротивляется – в большинстве случаев это приводит к положительным эффектам. Снимается воспаление, легкие начинают функционировать, - рассказывает врач.
Манипуляция травматичная, поэтому требует обезболивания и даже отключения сознания:
- Само привыкание организма к ИВЛ – тоже переходный этап. Здесь идет противоборство между самостоятельным дыханием больного и работой аппарата, поэтому иногда отключают функцию собственного дыхания. Обратная манипуляция также происходит поэтапно. Сначала больного переводят на самостоятельное дыхание кислородом, потом атмосферным воздухом. Потом его переводят из реанимации и остается только долечиться.
Процесс восстановления после ИВЛ и коронавируса вообще достаточно длительный – именно поэтому в сводке, которую ежедневно предоставляет оперативный штаб, число переболевших пока куда меньше, чем новых подтвержденных случаев заражения:
- К сожалению, население не понимает всю серьезность положения или, что они сами уже могут быть заражены. Мы все-таки надеемся на сознательность, что люди услышат нас. В ближайшее время мы, врачи, стабилизацию ситуации не прогнозируем – число зараженных продолжит расти.
Пользоваться телефонами в «красной» зоне нельзя – так что там доктор, по сути, оказывается оторван от остального мира. Если воспользоваться киношным приемом и показать на экране два параллельных сюжета, то становится немного жутко: пока врачи в больничной изоляции борются за жизнь одних, другие идут гулять в парк, водят хороводы в лесу, гуляют с детьми на площадке.
- Полтора метра обязательной дистанции, о которой все говорят, это правило ведь работает только в помещении. На улице может подуть ветер, и если, например, зараженный чихнет, то вирус может долететь до вас и за десять метров.
Заразившись, человек в течение нескольких дней сам становится опасен. Антитела начинают вырабатываться с пятого дня, причем у здорового человека организм сам справляется с болезнью - он даже может не знать, что переболел и быть опасным для других.
- Если бы погода наладилась, нам бы было попроще. Сейчас она неустойчивая. Перепады и переохлаждения и так сами по себе провоцируют воспаления, а вот ультрафиолет влияет на вирус. Под воздействием солнца он уничтожается уже через метр – то есть нет такого распространения, как сейчас. Солнечные лучи – прекрасная профилактика. Все средства обеззараживания, кварцевание в больницах – это все УФ-излучение. Ждем, когда устаканится погода. Вот мы, когда маленькие были, нас тренер заставлял на тренировках открывать широко рот, чтобы не было ангины и никто не болел, - улыбнулся, наконец, доктор, ненадолго переключившись от постоянных мыслей о пациентах и взяв в руки кружку остывшего кофе.
И в этот момент мне стало неловко, что Дмитрию Семеновичу снова не удалось в свой законный перерыв выпить горячий напиток, а в голове отчетливо пронеслась просьба всех российских врачей:
- Потерпите, пожалуйста. Не нарушайте самоизоляцию. Мы работаем ради вас, останьтесь дома ради нас.