Я перевел для вас статью газеты The Guardian.
Огромный торгово-выставочный центр на окраине города Бергамо, наиболее пострадавшего от коронавируса, в настоящее время является полевым госпиталем. Вместо павильонов и трибун оборудованы 142 больничных коек, из которых только 38 заняты.
В красной зоне больницы, где проходят лечение самых тяжело больных пациентов, почти столько же российского медицинского персонала, сколько пациентов: 32 военных врача и медсестры и восемь переводчиков, приехавших из России для помощи в борьбе с коронавирусом.
Чтобы попасть в отделение интенсивной терапии необходимо пройти сложный процесс: необходимо надеть два слоя защитного снаряжения: сначала белый больничный халат, а затем одноразовый хирургический костюм, пластиковые сандалии, перчатки, прозрачные очки, прозрачную защитную маску из пластика, все несколько раз продезинфицированно гидроалкогольным раствором, гелем. Даже тогда трудно чувствовать себя на 100% защищенным от вируса, который проник в этот город и близлежащие районы, в результате чего тысячи людей погибли в течение нескольких недель.
На месте работают медики-добровольцы из итальянской НПО, работавшие над эпидемией Эболы в Сьерра-Леоне, и медицинские бригады из больницы "Папа Джованни XXIII" города Бергамо, на которую легла основная тяжесть на первом разрушительном этапе вспышки. Но русских сразу можно узнать, потому что они привезли собственные СИЗ; Белые костюмы из хазмата с синими полосками.
Россияне также придумали эмблему: два сердца, одно цветов российского флага, второе цветов итальянского флага, скрепленные словами: «Из России с любовью». Флаг с логотипом прикреплен у входа в полевой госпиталь.
Разногласия в Италии, связанные с российским присутствием, которые, как предложила газета La Stampa, были прикрытием для операции по сбору разведданных, и которые, как полагают другие, направлены либо на то, чтобы заставить ЕС отменить санкции, либо на пиар-учения, чтобы использовать отсутствие единства ЕС, это не то, что российские врачи стремятся обсудить.
В Италии возникали споры вокруг российского присутствия, которое, по мнению газеты La Stampa, было прикрытием для операции по сбору разведывательных данных и которое, как полагают другие, направлено либо на то, чтобы ЕС отменила санкции, либо это пиар-ход чтобы использовать отсутствие сплоченности в ЕС, - но это не то, что российские врачи готовы обсуждать.
Подполковник Александр Юманов, глава российской медицинской бригады, говорит: «Мы не хотим ввязываться в эту политическую полемику, мы врачи, которые выполняют свою работу. В России существует традиция, что если кто-то просит нас о помощи, мы должны ее оказать».
«Мы прибыли полностью экипированными, наши медицинские и сестринские бригады были готовы к работе с первого дня, так как у нас было восемь аппаратов ИВЛ . Мы привезли в Италию еще 45 аппаратов ИВЛ , а также защитные костюмы, маски, средства индивидуальной защиты и тестовые наборы». Куда были отправлены тесты? «Мы предложили Италии отдать их Бергамо, но мы не знаем, где они оказались».
Когда они планируют вернуться в Россию? «Эти сроки не определены, на данный момент мы стараемся полностью отдавать себя работе», - говорит заместитель руководителя СМИ Министерства обороны России Александр Волосатов, сопровождающий Юманова на протяжении всего времени. Они ждут, когда всех вылечат? «Мы ждем стабилизации эпидемиологической обстановки» - говорит Волосатов.
До сих пор не ясно, как могло произойти чтобы Россия смогла принять участие в борьбе с коронавирусом на территории Италии. Политик из пророссийской партии "Лега" Маттео Сальвини утверждает, что он выступил посредником для приглашения России через немецкую ультраправую партию "АдГ". Волосатов говорит, что это была двусторонняя договоренность между премьер-министром Италии Джузеппе Конте и президентом России Владмиром Путиным. «Отношения с Италией всегда были хорошими» - говорит он.
Оливьеро Валоти (Oliviero Valoti), директор этой временной больницы, признает что поначалу был обеспокоен российским присутствием, с медицинской точки зрения. «Нас волновали вопросы языкового барьера, а также вопросы культуры. В действительности я должен признать, что российские врачи оказались очень эффективными. Они прекрасно сочетаются с нашим подходом, как с терапевтической точки зрения, так и с клиническим лечением пациентов».
Шагая по широкому коридору, разделяющий различные сектора больницы, анестезиолог Валоти с восхищением рассказывает о аппаратах ИВЛ , прилетевших из России на грузовых самолетах: «Все оборудование там состоит из респираторов предоставленных россиянами. Это респираторы, которых нет на западе. Мы оценили и используем их, они высочайшего качества. Они чрезвычайно полезны в интенсивной терапии».
Гидо Маринони, президент ордена врачей из Бергамо, противопоставляет российскую помощь солидарности ЕС. «Российские военные врачи работают в госпитале. Пришли албанцы, кубинцы, китайские врачи. Но немцы не пришли, французы и американцы не пришли. Это заставляет нас задуматься».
На самом деле 44 критически больных пациента были доставлены немецкими военными из Бергамо в больницы с запасными возможностями в Северной Рейне Вестфалии и Саксонии, хотя план перевозки пациентов начался после прибытия русских. Германия также поставляла Италии аппараты ИВЛ, и одновременно по крайней мере восемь других стран ЕС предоставили защитные средства.
В отделениях госпиталя больные в основном мужчины, многие пожилые люди и несколько младше тридцати лет.
11 апреля сюда был переведен 27-летний техник из Паладина Мауро Полени. «В начале было немного странно. Я думал, с русскими будет сложно общаться, но у них хорошие переводчики. Они оперативно вмешались, когда у меня была температура 40» .
Уровень заболеваемости и госпитализации в Бергамо сейчас падает, и молодежь города жаждет возобновить свою жизнь и работу, когда 4 мая будет смягчена самоизоляция. Но шокированные потерями в городе и деревнях окрестных долин многие пожилые люди все еще опасаются заразиться. - официально провинция в миллион человек потеряла 2700 человек, но реальные потери оцениваются ближе к 5000
Доктор Маринони выражает аналогичную озабоченность по поводу снятия ограничительных мер: «Если мы не сделаем так, чтобы постепенное возвращение сопровождалось контролем за людьми, которые возвращаются на работу, то мы испытываем серьезную опасность того, что эпидемия вспыхнет снова».