Заканчивается неделя, отведённая мне после первого курса химиотерапии. Сдаю анализы, затем контрольный осмотр и решение — что делать дальше. Но второго курса терапии, судя по всему, не избежать. Понимаю, что это необходимо, но всё равно, так не хотелось бы…
Продолжаю рассказ о своих школьных годах. Итак, десятый класс. Если бы не хрущевская реформа образования, он был бы для нас выпускным. А так приходилось тратить ещё один год жизни на получение совсем нам не нужной профессии. А сколько денег впустую потратило государство! Класс стал намного меньше — после девятого класса многие ушли.
А теперь о двух запомнившихся в этот учебный год эпизодах.
Арбузная осень
Напоминаю, посёлок, в котором находилась школа, стоит на берегу Камы. А это — прямой водный путь к Астрахани. Ну а Астрахань — это, в свою очередь, арбузы. Поспевшие арбузы баржи перевозили к нам сначала по Волге, а потом по Каме.
Громадные баржи, доверху нагруженные зелёными полосатыми ягодами, поднимались вверх по течению. Баржа швартовалась у причала, арбузы перегружали на грузовые автомашины, которые развозили затем их всюду, где их ждали. Перевозка по воде, как известно, самый дешевый вид транспортировки грузов.
Поэтому арбузы у нас были довольно дешевыми. Помнится, самые первые стоили, обычно, двадцать копеек за килограмм. Затем их цена постепенно снижалась, доходя, порой, до пяти копеек за килограмм. Многие из тех, кто жил в общежитии, в эту пору переходили на "арбузную диету" — вместо обеда в столовой покупали арбуз. Умять его с чёрным хлебом — что может быть вкуснее!
Всё-таки недаром арбуз популярен во всём мире настолько, что в ряде стран проводят арбузные фестивали. Существуют даже памятники ему.
Уральский мороз шутить не любит
Глобальное потепление ощущаются и на Урале — легендарные морозы, когда столбик термометра ниже отметки в минус тридцать и, тем более, сорок градусов теперь случаются значительно реже, чем до XX века. Зима теперь сменяет осень в более поздние сроки, а весна на смену зиме, наоборот, приходит позже.
Тем не менее, уральские морозы продолжают существовать — их никто не в силах отменить. Бывали они, естественно, и в годы моей учёбы. В сильные морозы занятия отменялись. Но вот что интересно — нередко ученики в эти дни играли на улице, вместо того, чтобы отсиживаться дома.
Мой последний учебный год в школе запомнился размораживанием школьной отопительной системы. В ночь с воскресенья на понедельник столбик термометра опустился ниже отметки в минус 45 градусов. Школьный кочегар, хлебнувший лишнего, уснул, что и привело к такому результату. Но мне лично этот понедельник запомнился по другой причине.
Выйдя утром на крыльцо дома, я не ощутил такого уж сильного мороза и поленился смахнуть иней с термометра. Потопал в школу — в мороз лыжи очень плохо скользят по снегу. На ходу вроде бы и не очень холодно. Но одну щеку при переходе через Каму обморозил — на открытом пространстве, видимо, было лёгкое движение воздуха. Но как же было обидно узнать, что пришёл по морозу десять километров зря! Занятия были бы отменены даже при наличии отопления.
Погрелся в общежитии и пошёл обратно домой. А через пару дней всех старшеклассников вызвали в школу. Под руководством нескольких специалистов мы неделю разбирали отопительную систему. Затем уцелевшие фрагменты отогревали паяльными лампами и возвращали на старое место, а повреждённые заменяли новыми. Ничего, справились.
И ещё в этом учебном году мне исполнилось шестнадцать лет, и я получил свой первый паспорт. В советском паспорте была графа "национальность". Хотел в соответствии с национальностью, указанной в мамином паспорте, записаться украинцем, но секретарь сельсовета в справке написал: "Отец и мать — русские". Так я и остался на всю жизнь русским. И не жалел об этом.
Продолжение