Ситуация с коронавирусом особенно плоха тем, что в ней нет любимого бизнес-коучами решения win-win — в ней есть решение lose-lose. Так или иначе, мы выйдем из этого кризиса с потрясениями, а авторы текстов о том, что по итогам в медицину польются деньги, а «вирусолог» станет самой уважаемой профессией — очень наивные люди.
У части из них вчера ещё сити-фермер был самой уважаемой профессией, сами в АСИ спросите.
По большому счёту, есть два граничных варианта, в зависимости от того, сколько у нас на самом деле бессимптомных больных.
Первый, он же худший, он же наиболее вероятный — по крайней мере пока нет никаких данных*, способных убедить в обратном — заключается в том, что на данный момент переболел 1 % населения, считая бессимптомных недиагностированных. Соответственно, 99 % не имеют иммунитета ни в каком виде.
Сейчас начинается постепенный выход стран из карантина. Вход в карантин начинался примерно на одной сотне заболевших, отмена ограничений — более чем на тысяче заболевших ежесуточно (в Испании, например, вчера 2870 новых). 99 % населения не имеют иммунитета, т.е. снижение репродуктивного числа R0 — только за счёт карантина.
Собственно, никаких предпосылок к тому, чтобы при снятии карантина эпидемия не начала раскручиваться обратно, в этой ситуации просто нет. Лекарств у нас по-прежнему нет и пока не ожидается, вакцины нет и пока не ожидается, средств диагностики, быстро и надёжно выявляющих COVID-19 на ранней стадии, нет и не будет.
В этом сценарии мы с очевидность попадаем в цепочку локдаунов собственно по всем известной модели Imperial College London, в которой до появления вакцины — а это не раньше весны 2021, если реалистично смотреть — мы живём не со снятым карантином, а с чуть-чуть местами приподнимающимся карантином, настолько, чтобы держать заболеваемость на стабильном уровне.
Соответственно, весь туризм умирает полностью, деловые поездки умирают на 95 %, ибо по прилёту в любую страну — карантин на 14 суток, половина общепита умирает, три четверти культурных мероприятий умирают, ибо собираться группами в закрытом помещении нельзя, тут и там периодические полные локдауны на 3-4 недели, etc cetera.
Всё это сопровождается политическими и социальными пертурбациями, ибо отдельные отрасли разваливаются, а люди недовольны как тем, что им нечего кушать, так и тем, что власти обещали выход из карантина и народные гуляния, а получилось что-то не очень.
Если что, в медицину в этом случае никакие деньги не польются, потому что в убитой многомесячным карантином мировой экономике денег не будет.
Второй вариант — эпидемиологи оказались неправы, на самом деле переболели уже десятки процентов (пусть будет, например, 30 %) населения, коронавирус нестрашен.
Это вариант маловероятный, ибо, повторюсь, никаких данных, свидетельствующих в его пользу, нет* — но предположим, что он вдруг реализовался. Что это значит для всех нас, помимо ликования, что эпидемия прошла сама, а большое число смертей на старте было вызвано просто очень высокими темпами реальной заболеваемости, и более не повторится?
Эпидемиологически тут всё хорошо, а вот политически — всё плохо настолько, насколько оно может быть плохо. Сотни миллионов людей воочию увидят, что все меры по борьбе с коронавирусом были не только бессильны, но и вообще-то не нужны. Не нужен был убивший экономику мировой локдаун, не нужно было срочное перепрофилирование всех попавшихся под руку больницы, не нужны были сотни тысяч аппаратов ИВЛ — то есть, триллионные потери мировой экономики, десятки миллионов людей, оставшихся без работы, и тысячи, умерших от обычных болезней из-за коллапса медицины, были не нужны. Потому что эпидемия прошла сама.
Это приведёт к мощнейшей политической встряске, целой цепочке разбирательств, скандалов, громких итогов выборов, а в конечном итоге — к общей политической нестабильности, росту радикальных настроений и бурному расцвету антипрививочничества и вообще антимедицинских сект, которые будут размахивать плакатами «наш иммунитет справился сам».
Бледную тень того, что грядёт в этом случае, можно было наблюдать в 1976 в США — когда после мощной кампании по борьбе с пандемией «новой испанки», в ходе которой власти ринулись поголовно прививать население, оказалось, что с «испанкой» новый штамм даже не родственник, угроза от него не выше обычного сезонного, а из 40 миллионов таки привитых более чем у четырёхсот человек развился синдром Гийома-Барре (да, всего 10 человек на миллион; да, пресса яростно ухватилась именно за эти случаи). Многие соотносят эту кампанию с началом антипрививочного движения в США.
В этом случае на медицину прольются не деньги — на медицину прольются комиссии по расследованию расходования бюджетных средств, и значительная часть политиков будет ставить этим комиссиям прямую цель доебаться.
Третий вариант — пройти по лезвию ножа между первым и вторым.
Ну, ширину лезвия ножа все себе представляют сами, можете прикинуть вероятность, что SARS-CoV-2 окажется настолько хорошо адаптированным под мировую экономику, что и эпидемия разрастётся, но ровно так, чтобы к осени её таки торжественно победить навсегда.
* P.S. К вопросу о данных о реальном числе переболевших. Несмотря на отдельные сообщения о тестированиях на антитела (в том числе звуки из инновационных котлованов Сколково, начавшего бурно пиарить израильскую коммерческую клинику, за бабло делающую эти тесты), надёжных тестов на антитела до сих пор нет — и до лета не будет. Есть либо китайское фуфло непонятного происхождения (см. «Сколково»), либо тесты, проходящие сейчас фазу испытаний — она крайне важна и довольно сложна для тестов на антитела, так как надо установить, что у теста нет ложноположительной реакции, а для этого нужны в товарных количествах образцы крови, в которых гарантированно нет антител к коронавирусу, зато есть букет антител ко всему остальному. Внятные результаты тестирования населения на антитела будут не раньше конца лета.